– И еще пять они остались должны, – вставил Ле Гарсмер.
– Они считают несколько иначе, – возразил Павел Леонидович, – вы получали в виде различных бонусов гораздо больше денег.
– Пусть они не считают мои деньги, – зло огрызнулся Тугутов, – а вы не пытайтесь играть сразу за две стороны. Это всегда очень опасно.
– Вы напрасно на меня злитесь, – сказал примиряюще Павел Леонидович, – ведь вас с Ириной связывают и дружеские отношения. Вы сами могли бы договориться…
– Лучше заткнитесь, – окончательно вышел из себя Тугутов, – не нужно больше ничего говорить. Пять миллионов. Это мои деньги, которые я должен получить. Пусть вернет мои пять миллионов и живет как хочет. Меня она больше не интересует. Мне нужны только мои деньги. Так и передайте. Я хочу получить свои деньги и обещаю сразу исчезнуть из ее жизни.
– Вы же знаете, что все финансовые вопросы решает ее продюсер.
– Значит, я украду Аракеляна и буду отрезать ему по полпальца, пока он не согласится, – зло пообещал Тугутов, – по кусочку, пока он не захочет отдать мои деньги…
– Тише, – в очередной раз попросил адвокат, – постарайтесь держать себя в руках.
– Я еще раз переговорю с ним, – пообещал Павел Леонидович, поднимаясь из-за стола, – но вы должны понимать, что я всего лишь представляю их интересы.
– И собственные, – жестко добавил Тугутов, – не пытайтесь делать свою игру, Рожкин. Вы можете все потерять.
– До свидания, – быстро сказал Павел Леонидович. Было понятно, что ему не нравится такое общество.
Он отошел, довольно быстро спустился по лестнице. Тугутов еще раз стукнул кулаком по столу.
– Никогда в жизни не буду никому помогать, – пообещал он, – она тогда готова была мне ноги целовать, а сейчас стала графиней.
– Принесите нам коньяк, – попросил Ле Гарсмер, обращаясь к официанту. Очевидно, чтобы успокоить своего клиента.
– Тогда она была девочкой из… – как это по-русски? – повинциаль… – чуть запнулся адвокат.
– Из провинции, – нехотя поправил его Тугутов.
– Правильно. Девочка из провинции. А сейчас она графиня. Ее статус сильно переменился, и вы должны это понимать.
– Она и графиней стала благодаря мне, – выдохнул Тугутов.
Принесли заказанный коньяк, и адвокат предложил своему клиенту выпить рюмку. Тугутов выпил залпом первую рюмку, потом вторую. Немного успокоился.
– Разве дело только в деньгах? – мрачно сказал он.
Адвокат молчал. Он знал, что иногда лучше помолчать, давая клиенту возможность выговориться.
– Я даже не могу вернуться в Москву, – еще раз вздохнул Тугутов, – и в такой момент она готова меня предать. Ей, видите ли, нельзя общаться с таким подозрительным типом, как я. А когда она жила за мой счет, то не думала о том, насколько я подозрительный тип. И охотно принимала мои деньги.
Он выпил третью рюмку. Потом тяжело поднялся.
– Я не хочу есть. Сейчас вызову Савелия, пусть снимет мне номер в этом «Морисе».
– «Мерис», – напомнил Ле Гарсмер, – это очень известный отель. Он находится напротив «Лотти», как раз за углом. Говорят, что там любил останавливаться великий русский композитор Чайковский. Очень хороший отель.
– Ну, если Чайковский тоже любил, тогда пойду и я. Расплатитесь с ними и приходите в отель через два часа. Я немного отдохну.
Он вышел из ресторана. Подошедший официант принес заказанную рыбу.
– Оставьте, – разрешил адвокат, – я доем свою порцию. А вторую можете унести. Мсье не захотел есть.
Дронго уже поел, но продолжал сидеть за столом, решив подождать, пока Ле Гарсмер не закончит обедать. Адвокат молчал около трех минут, очевидно, управляясь со своей порцией. Затем достал телефон, набрал номер.
