– Да ладно тебе Милица, хватит уже в самом деле, – осадила я ее, потому как знала, что если ее не оставить, то ее демагогия затянется надолго. – Я, конечно, благодарна вам с Вениамином за то, что вы меня поддерживаете. Но, все же Анна права. Еще немного и я по своей безалаберности все бы испортила.
– Вот-вот… – назидательно подчеркнула Анна. – Хорошо, что ты это понимаешь. Во всяком деле должна быть мера и нужно уметь признавать ошибки. Не ищи оправданий своим слабостям, и по отношению к себе всегда будь честной. Если что-то не удается и не получается, то не нужно расстраиваться и опускать руки. Научись относиться к неудаче как к вызову. Пусть этот пример станет для тебя поводом для переоценки своих возможностей. Продвигайся к намеченной цели любыми способами: используй смекалку, опыт, навыки – пробуй все, до тех пор, пока не добьешься желаемого результата.
– Если ты сейчас о том, что в изобразительном искусстве нужно стремиться к полному сходству с объектом, – принялась опять умничать лиса, – … то не проще ли вместо живописи заняться фотографией.
– Художественная фотография – это, между прочим, тоже весьма непростое и тонкое искусство, – невозмутимо отреагировала на ее реплику Анна. – Это только на первый взгляд кажется, что там все легко и просто. На самом же деле, все совсем не так. Но дело даже не в этом. Если мы говорим о картине, то неважно написана она красками или отснята камерой, тут нужно понимать, что основная задача художника состоит не в том, чтобы скопировать реальность один в один, а в том, чтобы передать ей часть своей души, чтобы тем, кто после будет на нее смотреть передались его чувства, восприятие мира, настроение. Вот в чем глубинный смысл высокого искусства. Настоящее мастерство должно завораживать и вызывать эмоции, чтобы тот, кто рассматривает картину, не восторгался отдельно прописанными деталями, а позабыв обо всем, погрузился в нее и как бы ощутил себя внутри…
– Как бы стал ее частью? – воскликнула я неуверенно.
– Да, можно сказать и так…
– Кажется я понимаю куда ты клонишь, – промурлыкал Вениамин и хитро прищурился.
Бесшумно переставляя лапы, он подошел к мольберту и принялся вокруг него расхаживать. Вениамин так и эдак присматривался к картине, разглядывал ее с разных ракурсов – он настраивался на энергетические потоки и пытался связать их, с исходящими от картины едва уловимыми вибрациями.
И тут он и впрямь, кажется, что-то почувствовал. Это было заметно по тому, как у него встопорщились усы.
Он удивленно мяукнул, подал Милице знак, чтобы та подошла и указал ей на то, что его так поразило. Лиса посмотрела в заданном направлении и кивнув, подтвердила, что он был прав. Чтобы не привлекать к себе внимания, они прикрыли лапами рты, и принялись о чем-то тайно перешептываться.
После недолгих разногласий им видно все же удалось прийти к обоюдному решению. Они опять уставились на картину. Вениамин сосредоточился, навострил уши и как бы сканируя пространство, принялся шевелить усами, а лиса вытянула шею и поводив чутким носом туда-сюда, стала тщательно принюхиваться, словно пыталась уловить исходящие от пейзажа запахи.
– Невероятно, – воскликнула она. – Ты оказался прав. Из картины доносится запах тины, прелых листьев и мокрого песка. Я даже улавливаю исходящую от нее сырость.
– А я что тебе говорил, – подмигнул ей Вениамин. – Настоящая магия, высшей пробы. Поздравляем тебя Аня, ты молодец, у тебя все получилось.
