Потом позвонила мать.
Я предупредил ее, что после выписки буду жить не дома, а у подруги.
Мать была сильно удивлена. Для порядка попыталась убедить меня, что это неприлично и странно, но в душе обрадовалась тому, что обо мне позаботится кто-то другой, а ее жизнь не изменится.
Я успокоил ее, сказал, что у нас с Юлей деловые отношения – я ее нанимаю за деньги, которые мне заплатил Барановский. Она будет за мной ухаживать и проводить реабилитацию. А я найду себе работу на удаленке и буду сам зарабатывать на оплату ее услуг.
Вопрос заработка оказался злободневным. Я думал, та сумма, которую я получил от отца Татьяны, достаточно большая, чтобы первое время не экономить. Оказалось – нет. Достаточно было прицениться к креслам-каталкам с электромоторами и становилось понятно – деньги разойдутся гораздо быстрее, чем я думал. Впрочем, у меня теперь есть личная ведьма, теперь мне не нужно тратиться на дорогое кресло или лекарства.
Вечером позвонила Татьяна. Оказывается, она вылетает в Россию. Завтра обещает встретиться со мной лично.
* * *
С утра новостные каналы сообщили о смерти моей экспериментальной жертвы. Никто не удивлялся. Все решили, что сердце политического зубра остановилось от старости, ему было почти сто лет.
Вот и славно. Большие дела любят тишину.
У меня в списке врагов было еще два имени. Но их я ликвидирую позже, чтобы публика не обратила внимание на совпадение сроков.
* * *
На следующий день приехала Татьяна. Она смущалась из-за чувства вины, стеснялась того, что сильно растолстела на американской пище, и ее что-то тревожило. Что-то личное, не связанное со мной.
Мы поболтали ни о чем.
– У тебя всё в порядке? – не выдержал я и спросил прямо.
– Да! Всё хорошо! – с преувеличенным энтузиазмом ответила она.
Поболтали еще.
Ее телефон зазвонил. Она дернулась испуганно – узнала звук сигнала.
Ответила, вышла за дверь, стала о чем-то говорить. Громко. До меня доносились отдельные слова, она оправдывалась перед кем-то.
Потом вернулась грустной.
– Кто звонил?
Татьяна вздохнула и рассказала.
После первых попыток наладить личную жизнь она сообразила, что американские парни в лучшем случае странные, а в худшем – относятся к ней, как к развлечению, безопасной замене американок, жадных до денег и двинутых на своих правах. Ее это не устраивало.
Она стала встречаться с русским парнем. Русского парня зовут Рашид, его отец сидит в правлении одной из нефтедобывающих компаний. Парень приехал в США на учебу. Правда, заниматься учебой ему оказалось неинтересно, зато он хорошо одевался, знал все модные клубы, умел красиво ухаживать. Сначала было весело, а потом оказалось, что он плотно сидит на крэке, и с головой у него не всё в порядке.
– Он грозится, что прилетит в Москву, требует, чтобы я вернулась к нему, – закончила девушка.
– Он опасен?
– Да, у него иногда крышу переклинивает капитально. Я его боюсь.
Я вздохнул. Вроде Татьяна уже не моя головная боль, но она была моей женщиной какое-то время.
По представлениям Того Мира если ты взял себе женщину – должен заботиться о ней пожизненно. Потому что от отношений бывают дети, а детей обратно в утробу не запихнешь. Молодость и красоту тоже не вернешь.
На Земле всё не так, но где-то в глубине души я продолжаю считать, что несу ответственность за эту взбалмошную девицу.
– У тебя есть его фото?
– Есть, – удивилась.
– Перешли мне.
Она скинула мне фото своего мачо. Я открыл его на планшете, глянул скептически. Не люблю таких. Что женщины в них находят? Впрочем, я вообще парней не могу оценить с точки зрения любви.
