Мне от её слов хоть немного, но стало легче. Удручало больше всего то, что её и Мери в нашем вагоне не бывает – меня этой ночью могли практически порвать. И если они не поверили моей байке о графе в самом начале пути, то сейчас, скорее всего, никто смеяться не будет. От этой мысли на душе было одновременно тяжело и очень тепло. Льстиво горячо и как-то по злому язвительно.
Моя душа не была чистой, как наказывал Всезнающий. Она не была опрятна и нежна, как хотела я сама. Это печалило меня в минуты раздумий, какие выдались и сейчас. Однако я никак не смогла бы сделать себя не восхищающейся чем-то действительно восхищающим, не могла перестать желать для себя хорошего и не стала бы жертвовать собой, как было высечено на каменном постаменте в каждом верующем доме.
Не знаю существовал ли такой на Эшелоне, но я планировала купить свой, когда получу свои первые деньги. Я даже смогу поставить его в своем доме, когда сойду с поезда в последний раз. Ведь если отработать десять лет, то можно получить десять золотых, а этого хватит на небольшой домик в какой-нибудь деревне, где никто не буде меня знать.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
