– Апельсиновый сок, – поясняю я, когда замечаю, как он задерживает взгляд на огромном пятне.
– Я бы сказал, – он чуть наклоняется, принюхиваясь, – что сок работал в паре с водкой.
– Друг пролил.
– Что за друг?
– Мой парень.
Не знаю, зачем я вру, но мне показалось, что это спасет меня от новых вопросов. А может, я вру, чтобы показать, что у меня все хорошо в личной жизни и нет никакой обиды на отца. Только почему мне вообще не все равно, что подумает обо мне Кэмерон?
– У тебя есть парень? – он поворачивается ко мне, и от удивления в его голосе я еще больше верю в свою маленькую ложь.
– А что в этом удивительного?
– Ты же говорила, что не видишь смысла в отношениях.
– Это сказки для Келси: не хочу, чтобы она знала о моей личной жизни. Так что шутки про фригидную пьяницу больше не актуальны.
Вопреки моей надежде увидеть разочарование Кэмерона, он лишь усмехается.
Такое чувство, что он каждый раз заговаривает со мной только для того, чтобы потом за бутылкой пива рассказать друзьям о сумасшедшей девушке, которая мечтает о его татуировке и ищет новых впечатлений в туалете.
– Тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной, не так ли?
– Издеваться? Милая, несмотря на то, что твоя рука была в унитазе, я предложил свою помощь. Не думаешь, что наши страстные отношения могут быть построены не на одних издевках?
– Господи, – раздраженно выдохнув, я вновь берусь за салфетку и пытаюсь оттереть пятно. – И как я раньше жила без твоих глупых шуток?
Кэмерон останавливается за моей спиной и наклоняется чуть ближе.
– Ты и без мыслей обо мне раньше как-то жила, верно?
Замираю, а затем поднимаю подбородок и встречаюсь с его взглядом в зеркале. Хмыкнув, я качаю головой.
– Как ты можешь быть таким…
– Необыкновенным? Неповторимым? Чудесным?
– Идиотом.
Я сжимаю губы, а Кэм лишь снова усмехается.
– Если честно, то я надеялся увидеть тебя сегодня, но слегка растерялся, найдя тебя здесь в поисках новых впечатлений.
Молча продолжаю возиться с пятном и делать вид, что меня нисколько не волнуют его слова. Кэмерон надеялся увидеть меня сегодня? Это так… приятно? Нет, это не должно быть приятно, совсем не должно.
– Хотел извиниться за то, что ляпнул тогда о вашем с Келси отце. Прости, я не должен был.
На этот раз в его голосе не слышно издевки, а во взгляде отражается искреннее сожаление. Он извиняется, и мне вдруг становится неловко от того, что тогда в «Скетче» я так сильно разозлилась на Кэма, ведь он всего лишь задавал простые вопросы. Это я, как всегда, слишком остро отреагировала на слишком тяжелую для меня тему. Мне пора бы научиться управлять эмоциями и перестать огрызаться на каждого, кто спросит об отце.
Выключив воду, я разворачиваюсь и опираюсь поясницей на край раковины.
– Все нормально, тебе не за что извиняться. Это не задело меня так, как могло показаться со стороны. Там нет ничего настолько страшного, что обсуждали бы в ток-шоу или вроде того.
– Правда? Это хорошо, потому что я тогда едва не ляпнул чушь про отчима-педофила.
Сама не замечаю, как на этот раз усмехаюсь уже я. Этого тоже не должно было случиться. Не хочу смеяться над его шутками.
– Так что скажешь, Энди, между нами мир?
– Вау, ты все-таки знаешь, как меня зовут.
– Знаю, Банни, конечно, знаю.
Поджав губы, внимательно смотрю на Кэмерона. Он вызывает у меня двоякое впечатление. Когда он говорит искренне и не усмехается над каждым моим движением и словом, то даже кажется мне неплохим парнем. Но когда он подшучивает надо мной и называет глупым прозвищем, я начинаю злиться.
