Эскизы на фоне миражей. Писательские размышления об известном, малоизвестном и совсем неизвестном - страница 20

В самый разгар Первой мировой войны подстёгнутый «сараевским выстрелом» Иван Исаков вдруг покидает знаменитую петербургскую «техноложку» (технологический институт, о котором мечтала мама) и переходит в гардемаринские классы, военно-морское училище младшего комсостава, навсегда связав жизнь с флотом. Выпускается мичманом по первому разряду как раз к развязке мировой войны, считая, что места ему в ней уже и не найдётся. Кто тогда, окромя большевиков, знал, что одна бойня вскоре перейдёт в другую, невиданную по жестокости Гражданскую, когда под влиянием химер брат пойдёт на брата? Боже мой, скольким юным, только отсчитывающим первые удары сердца казалось в ту пору совсем не то, что в конце концов случилось!

Весной семнадцатого года Иван на несколько суток приехал домой в отпуск, уже имея в кармане предписание прибыть в качестве корабельного ревизора на эсминец «Изяслав». Юный мичман вступал в свою первую офицерскую должность, несмотря на неистребимый романтизм, совсем не предполагая, что три десятка лет спустя станет одним из трёх высших флотоводцев могущественной морской державы.

Ида провожала на вокзале, сдержанно оросив материнской слезой отворот чёрной шинели. Сыну, высокому голубоглазому красавцу, поразительно шла морская форма: кокарда на фуражке, золотые погоны, кортик у бедра. Несмотря на всю растревоженность материнского сердца, она и в малой степени не чуяла, какие испытания ждут её драгоценного отпрыска в самое ближайшее время. Да и сам он не предполагал, хотя и понимал, что всё складывается непросто – эскадренный миноносец «Изяслав» зачислен в передовой ордер…

Есть на Балтике такое проклятое место – Моонзундский архипелаг, состоящий из четырёх крупных и свыше полутысячи мелких островов. Неосведомлённый человек, попавший сегодня в те места, тут же вступит со мной в спор: мол, более покойных и благословенных просторов трудно представить.

Тихая, пасторальная сельская жизнь погружена в тишину, напоенную морской свежестью, подчёркнута редкой цветовой гармонией бескрайних лугов, голубизной рыбных озёр и огромным небесным куполом с грудами кучевых облаков, подсвеченных неярким северным солнцем. Море подходит к порогам уютных домиков, где живут работящие люди, связанные с миром неторопливыми паромными переправами, на которых доставляют на материк плоды своего труда – лучшие по качеству продукты: рыбу, мясо, молоко, сыры, овощи. Всё свежее, здоровое, чисто вымытое, аккуратно уложенное.

Сегодня, однако, мало кто помнит, что умиротворённая морская даль скрывает в глубинах Моонзунда страшные нагромождения корабельного железа, оплетённые водорослями осколки грандиозных побоищ. Их было несколько, но одно из самых жестоких – летом 1915 года, когда германская эскадра пыталась прорваться в Рижский залив. Цель – подавить основные базы российского флота, для чего было стянуто возле горловины Ирбентского пролива (по нему битва и получила название) более сотни кораблей. Из них 10 линкоров, 12 крейсеров и москитная туча эсминцев, почти восемь десятков, проворных, как осы, скопом готовых нанести убийственный укус любому.

Русские корабли, среди которых был и «Изяслав», немедленно вступили в бой, который определить можно только как смертный. В ходе его огнём в упор были потоплены несколько самых наглых германских эсминцев. Однако их место тут же занимали другие.