Игра идет по бесконечному кругу. Начальные торги, флоп, терн, ривер. Завершающая стадия торгов вновь дарит мне несколько крупных фишек, и я мысленно благодарю Ванессу за то, что она мастерски подает мне знаки, которые я моментально считываю.
— Раздача, — комментирует дилер, и я снова считываю эмоции и состояние Рамазана по его лицу. Наконец-то. То, что мне нужно. Когда он находится в состоянии воодушевления, его ноздри слегка раздуваются в стороны. Облегченно выдыхаю. Это будет последний круг, где я сдамся Рамазану и позволю ему забрать весь банк, что, несомненно, позволит ему ощутить себя «на вершине» в кругу так называемых партнеров.
— Надеюсь, эта очаровательная хищница еще не вытрясла последние дирхамы из ваших кошельков? — со стороны раздается колкий баритон, и от каждой его пронзительно ноты у меня по позвоночнику бегут мурашки. Словно ледяная жемчужина прокатилась от основания шеи до позвоночника.
Его голос кажется мне знакомым. Будто я когда-то слышала его по радио, телевизору или в социальных сетях. И вообще, кто это тут такой дерзкий пожаловал? Очаровательная хищница?!Как оригинально.
Я поднимаю взгляд на мужчину, что в этот момент опускается за игровой стол.
Обозналась. У меня фотографичная память. Если бы я когда-либо его видела, я бы узнала его сразу. К тому же, уверена, что такого мужчину трудно забыть.
Он из тех, что сразу врезается в память. Холеный, красивый, гордый. Холодный. Его энергетику можно сравнить со спящим вулканом. Снаружи — скалистый камень, вокруг — пепелище, внутри — бурлящая лава. Его пылкий нрав, несмотря на четко контролируемую мимику и жесты, выдают глаза.
Мы обмениваемся долгими взглядами, и я даже не замечаю, что мое сердце начинает выскакивать из груди. А это очень плохой признак. Случается подобное настолько редко, что я уже начинаю забывать это ощущение волнения. Симпатия до учащенного ритма пульса — непозволительная роскошь для женщины со статусом сердцеедки.
Лишь на мгновение я позволяю себе утонуть в его изумрудно серых глазах. Они мгновенно меняют оттенок на стальной цвет, и я вдруг ощущаю, как внутри меня поднимается целая буря эмоций.
Что-то с этим мужчиной не так. Где я могла его видеть? Слышать? Почему, мне кажется, что мы виделись с ним раньше, несмотря на то, что я не нахожу его в архивах своей гениальной математической памяти?!
— Сэр, добро пожаловать. Ваша ставка.
— Сто тысяч долларов, — наглый незнакомец выкладывает фишки на стол и смотрит на меня, изгибая чувственные губы, обрамленные ровной щетиной в усмешке. — И кстати, — обращается он сразу ко всем игрокам. Его взгляд задерживается на мне и является олицетворением фразы «я все про тебя знаю». — Рекомендую всем карты смотреть вот так, — он поднимает свою пару над столом, за пределы установленных Ванессой камер, и только потом бросает беглый взгляд под их рубашку.
Меня бросает в жар и холод одновременно. Две капли пота аккуратно стекают где-то в районе ложбинки грудей, словно я только что вышла из зала после круговой тренировки. Нервно сглатываю, с огромным трудом сдерживая эмоцию страха. Он раскусил меня. Щелкнул, как надломанный орешек. Черт. Это удается не многим, а тем, кому удается — не хватает дерзости заявить об этом так прямо.
Месяц работы с Рамазаном оказывается под ударом. Я не могу потерять столь крупную рыбу из-за какого-то аристократично холеного ублюдка с мозгом вычислительной машины. Откуда он узнал про камеры? Может, я совершила ошибку? Он что, наглотался таблеток из «Области тьмы» и возомнил себя гением?
