– Так представляешь, нашим родным до сих пор компенсацию не выплатили, мы уже всей бригадой собирались и к директору нашему ходили, так толку-то, нас же не видно и не слышно. Мы и кричали, и впятером на него кидались, в общем, итог один – мы призраки, а он живет и радуется, – Егор обреченно замолчал, потом посмотрел на меня и приготовился слушать мой рассказ.
Но, как и много раз до этого, собеседник быстро потерял ко мне интерес, правда, не забыв переспросить: «Что, совсем ничего не помнишь?», и поплелся дальше по скверу, оставив меня одного. Я не раз задавал себе вопрос: что лучше – не помнить совсем ничего или же помнить и жизнь, и смерть. Скорее всего, я бы не хотел помнить подробности того, как и при каких обстоятельствах остановилось мое сердце, но в то же время убеждал себя, что, возможно, счастливые моменты моей жизни оттеняли бы столь ужасное воспоминание о смерти. Споря сам с собой, по поводу этого вопроса я так и не пришел к определенному выводу.
Сидя на лавочке (наша удивительная особенность – мы с легкостью проходим сквозь любые двери и стены, но при желании можем сидеть где нам вздумается, не проваливаясь вниз), я снова задумался о своем существовании: почему я все же ничего не помню? Как я был вырван из собственного тела? Большинство «серых» после смерти видели, как их близкие страдают, упиваются горем, готовятся к похоронам. Также они присутствовали на кладбище и собственных поминках, а потом и вовсе приходили проведать свою же могилу – как родственники ухаживают за ней? Но я даже не знал, где я похоронен, где мои родственники и были ли они у меня вообще?
Изо дня в день я гулял по городу, пытаясь вспомнить хоть что-то, часами мог стоять на набережной или мосту в надежде на то, что приятный шум воды разбудит во мне хоть какие-то чувства или воспоминания. Иногда я разговаривал с такими же, как и я, а иногда выбирал себе «жертву» из людей и сутками ходил за ней по пятам, наблюдая за жизнью, которой я был лишен. Мне очень хотелось быть замеченным, услышать: «Боже мой, в нашем доме призрак, нужно вызвать священника или экстрасенса» или что-то в этом духе. Я часами напролет сидел нос к носу к «предмету моих исследований», корчил рожи, кричал, колотил кулаками, топал, визжал несвойственным мне голосом, но, к моему огромному сожалению, меня совершенно никто не видел и не чувствовал, я был невидимкой, меня не существовало в этом мире. Парадоксально, как много людей, которые не ценят свою жизнь, не наслаждаются каждым моментом. Их дни однообразны, скучны и совершенно не наполнены смыслом. Я был уверен, что все мы пришли на эту Землю для какой-то цели, важной миссии. Свою я, наверное, уже выполнил. Иначе как могло случиться, что я умер молодым?
Так как я не помнил о своей жизни, у меня не было в голове разнообразных мыслей на тему: «Как здорово я отметил свой день рождения или выпускной» (мне почему-то казалось, что я окончил школу пару лет назад) или «Я так и не рискнул пригласить на свидание девушку, в которую был тайно влюблен». Вместо всего этого я думал постоянно об одном и том же, и, надо отметить, это сводило с ума. Пытаясь отогнать хмурые мысли, я решил выбраться из тихого сквера и направиться в самую гущу событий – в центр города, зайти в переполненный автобус и пялиться на пассажиров. Не знаю, с чем связана моя осторожность, возможно, в прошлом я был жутким педантом, но даже сейчас, лишившись тела и не опасаясь за свою жизнь, я все равно переходил дорогу только на зеленый свет.
