На экране вместе с Дэнни появились его двоюродные брат и сестра, Пол и Сара. Пол с Дэнни футболили мяч. Сара стояла на воротах.
Мужчина в кресле перестал раскачиваться и медленно повернул голову к Дэнни, что позволяло видеть только половину его лица.
Дэнни отступил еще на шаг и стал нашаривать дверную ручку. Ему хотелось отсюда уйти. Сейчас же. Мужчина продолжил раскачиваться.
Скрип-скруп.
В телевизоре возле микрофонов сели мужчина и женщина.
Дэнни, застыв на месте, стиснул кулачки и выкрикнул:
– Мама! Моя мама!
Скрип-скруп.
Высвеченный фонарями зал пресс-конференции был наэлектризован эмоциями. Тишина нарушалась лишь вспышками и шелестом затворов фотокамер. Натан и Мэгги сидели, взявшись за руки, с потупленными головами, никак не решаясь начать.
Мэгги потерла себе глаза. Никакой косметики. Натан был небрит. Видно, что оба после бессонной ночи.
– Извините, – выговорил Натан. – Трудно все это.
На них смотрела сотня репортеров, фотографов и съемочных групп. Вдоль одной из стен выстроились родственники, друзья, а также полицейские.
Скрип-скруп. Скрип-скруп.
– Ничего, не торопитесь, – послышался чей-то голос.
Натан кивнул. В сполохах вспышек жужжали и щелкали камеры.
– Дэнни – все, что у нас есть, – опустошенно заговорила Мэгги. – Мы обращаемся к человеку, у которого находится наш сын: «Пожалуйста, верните нам Дэнни, отпустите его. Это все, о чем мы просим. Просим вас, умоляем».
По ее лицу струились слезы, оставляя за собой блесткие дорожки. Стрекотали камеры, репортеры строчили в планшетах и блокнотах.
Скрип-скруп. Скрип-скруп.
Натан оглядел свою родню и друзей.
– Мы хотим сказать человеку, у которого сейчас наш Дэнни, наш единственный ребенок: «пожалуйста, не причиняйте ему вреда. Мы знаем, вы, должно быть, страдаете, поэтому и забрали Дэнни. Нашего сына. Вы, наверное, тоже мучаетесь, терзаетесь. Мы теперь страдаем вместе, и только вы можете все поправить. Мы умоляем вас. Дэнни всего лишь ребенок. Маленький мальчик. Пожалуйста, отпустите его. Очень вас просим.
Натан провел рукой по глазам.
– Мы готовы… – Он осекся. – С помощью наших друзей мы готовы отдать тридцать пять тысяч долларов за информацию, благодаря которой Дэнни благополучно вернется домой. Если человек, у которого находится Дэнни, найдет в своем сердце решимость, чтобы вернуть нашего ребенка нам, мы отнесемся к нему с надлежащим почтением. Пожалуйста, верните нам Дэнни целым и невредимым. Просим вас всей душой.
Несколько репортеров полезли с вопросами. Натан остановил их выставленной ладонью.
– Это все, что мы можем сказать. Благодарю.
– Мистер Беккер, можно несколько коротких вопросов? – взмолился один из репортеров.
Скрип-скруп. Скрип-скруп.
– Извините. Больше мы сейчас ничего сказать не можем. Спасибо.
– Стооойте! – Дэнни ручонками потянулся к своим родителям. – Придите, заберите меня отсюда! Я буду хорошо себя вести! Правда! Папуля, мамуууля!
Они ушли.
Между тем кресло перестало раскачиваться. Дэнни затаил дыхание.
Человек встал, выключил телевизор. Дэнни поспешил в сторону кухни, боясь обернуться. Сзади слышалось поцокиванье лап собачонки; она бежала следом. Вот и дверь на кухню. Он потянулся вверх и схватился за ручку. Та не подавалась.
Дэнни дергал, не сдавался.
– Домой. Хочу домой. – Он потянул изо всех сил, а затем пнул дверь за непослушание. Собачонка тявкнула. Что, если попросить того человека вежливо, как когда чего-нибудь выпрашиваешь?
