– Извини, Линда. Надо было тебе отдать еще на прошлой неделе.
Тарджен посмотрела на ламинированный ай-ди с фотографией и надписью: «Инспектор Линда А. Тарджен. Департамент полиции Сан-Франциско. Отдел убийств». Она провела пальцем по щиту с печатью города: моряк, шахтер и корабль, проходящий под мостом «Золотые ворота». Сверху из пламени горделиво выплывала птица феникс. А внизу красовался испанский девиз города:
«Oro en paz, fierro en guerra».
– Ты же знаешь наш слоган, – сказал Гонсалес.
– «В мирное время – золото, на войне – железо».
Сердце Тарджен радостно забилось. Золотой жетон ее отца хранился дома в шкатулке вместе с ее любимой фотографией, с которой он улыбался в униформе. Ей было восемь, она стояла в отцовой фуражке и улыбалась ему. Она сморгнула слезу. «Папа, я это сделала», – подумала она.
– Ну что. Добро пожаловать в наше родео, – сказал Гонсалес.
– Благодарю, лейтенант.
Гонсалес откашлялся.
– Я знал Дона. Еще в начале службы.
– Правда? Я и не знала.
– Да, мы вместе ходили на задание. Вдвоем, для подстраховки.
Тарджен молча кивнула.
– Линда?
– Да?
– Он бы тобой гордился. Обязательно бы гордился.
Хормейстер церкви Богоматери Скорбей Васси Липтак резко постучал палочкой о пюпитр, останавливая рефрен «Господь воскрес». Смахнув с глаз взъерошенные седые лохмы, придающие ему сходство с Бетховеном, он строго посмотрел поверх нот.
До финала американских хоров в Сан-Диего оставалось три месяца. Церковь Богоматери имела на нем шансы и могла с Божьей помощью одержать победу. А победа означала аудиенцию со Святым отцом в Риме. Васси не спал ночами, представляя, как это будет выглядеть. Певцы Богоматери пели с душой, но сегодня их контральто номер три, карликовая старая дева, убирающая церковь, была явно не в голосе.
– Флоренс, дорогая, ты сегодня неважно себя чувствуешь? – Он еще раз оглядел партитуру.
Флоренс Шейфер зарделась.
– Почему же. Я в порядке, Васси. В самом деле.
Агнес Кроуфорд, звездное сопрано хора, положила руку Флоренс на плечо.
– Ты уверена, Фло? У тебя бледный вид. Может, немного воды? Маргарет, принеси воды малышке Фло.
Флоренс терпеть не могла, когда ее так зовут. При своем росте в метр тридцать два она клинически могла считаться карлицей.
– Пожалуйста, не беспокойтесь. Я в порядке.
Васси сурово оглядел ее через свои бетховенские лохмы.
– Может, я немного отвлеклась. Извините.
– Ну хорошо.
Васси со вздохом кивнул органисту продолжать. Каменные церковные своды вновь огласило звучание труб и голосов, но внимание Флоренс опять блуждало.
Она восторженно созерцала статую Пресвятой Девы в нише позади Васси. Царица небесная стояла в белом платье с золоченым подолом, распростертыми объятиями выказывая свое страдание. Она была прекрасна даже в скорби, оплакивая смерть своего ребенка. Во время пения Флоренс вспоминала свое горе и ту часть себя, которая умерла много лет назад. Филип, молодой человек, за которого она собиралась выйти замуж, погиб при пожаре в доме. Она тогда тоже хотела умереть. В ночь перед его похоронами она наведалась к своему приходскому священнику. Он помог ей найти в себе силы жить. Никого другого она уже не полюбила. Годами Флоренс размышляла о том, чтобы стать монахиней, но вместо этого посвятила себя своей церкви и работе секретарем мэрии, уйдя на пенсию после сорока долгих лет.
Жила Флоренс одна, но одинокой себя не чувствовала. При ней был Бастер, ее попугайчик. А еще у нее было хобби: чтение детективных романов и криминальных хроник. В своем воображении она отважно пускалась по стопам Билла Пронзини,
