Несмотря на неизбежные трения, все работали с самоотдачей, не жалея время и силы. С детскими убийствами всегда так. Задержали подозреваемых, Куантико[10] выдал профиль. Они высветили информацию на большом экране парка подсвечников и предложили награду. Прошли недели, затем месяцы, и два телевизионных криминальных шоу показали это дело. Комиссия возбудила дело об аресте. Плакаты проросли в районе Залива. Но они сидели на корточках до тех пор, пока что-то не сломалось. Куантико оперативно выставил профиль. Информация высвечивалась на фоне Кэндлстик-парка, там же предлагалась и награда. Шли недели, месяцы; два раза дело показывалось в криминальном телешоу. У комиссии наготове были ордера на арест. Район Залива наводнили постеры и флаеры. Но дальнейший ход дела застопорился, а там и вовсе что-то надломилось.
Один заштатный коп, ища на детской площадке в Долорес-парке нычки с наркотой, вдруг отыскал подгузник Таниты, а еще потрепанные погодой полароидные снимки двух мужчин, держащих девочку. Все это было припрятано в мешке среди кустов. Профиль правдиво указывал на двух человек, причастных к похищению и убийству ребенка. Одним из изображенных был Франклин Уоллес, учитель воскресной школы, живший недалеко от дома, где проживала Танита. Отпечатки на подгузнике совпадали с его. Их проверили и обнаружили, что десять лет назад в Виргинии Уоллес был осужден за растление малолетних девочек. Второй подозреваемый – татуированный мужчина – на снимках был в маске.
Прорыв был засекречен, вещдоки вернули в кусты и собирались повторно обследовать то место вместе с ФБР. В это время к Сидовски прозвонился Том Рид из «Стар» – репортер, которого Сидовски знал и уважал. У Рида в том деле тоже намечался прорыв, и он хотел присовокупить ту информацию к своему репортажу. Сидовски обругал себя за наметившуюся опасную утечку, которая, не исключено, ставит под угрозу все расследование.
– Что тебе известно, Рид?
– Франклин Уоллес – твой подопечный. Его отпечатки найдены на подгузнике, и у тебя есть его фото с той девчушкой. Он учитель воскресной школы, имеет судимость, и тоже по малолетним. Плутишка из Виргинии. Верно я говорю?
Рид действительно был в материале. Приходилось держать ухо востро.
– Откуда ты все это взял?
– В трубу крикнули сегодня утром.
– И кто же?
– Серьезно, Уолт: ты же знаешь, я никогда не раскрываю источника.
Сидовски отреагировал молчанием.
Рид быстро все обдумал и, понизив голос, спросил:
– Уолт, если моя информация как-то тебе сгодится, могу я ее отразить в своем журналистском материале?
– Сделка не срастается.
Рид издал тягостный вздох. Сидовски слышал постукиванье ручки о стол, слышал, как Рид раздумывает.
– Кто именно звонил, я не знаю. Это был мужчина. Все длилось с полминуты. Должно быть, кого-то достали шараханья комиссии. Скорей всего, кто-нибудь из копов.
– У тебя это на диктофоне?
– Нет, все произошло слишком быстро. Так я на верном пути, Уолт?
– Без комментариев. И на твоем месте я бы пока держал язык за зубами.
– Да брось ты.
– А этого разговора у нас с тобой не было.
В молчании Рида было что-то торжествующее.
– Я принимаю это как подтверждение моим догадкам.
– Как тебе угодно. Но я с тобой ни о чем не разговаривал.
Утечка привела к взрыву в окружной прокуратуре и на авеню «Золотых ворот». Рид позвонил в офис окружного прокурора, стремясь получить официальное подтверждение своей версии. У него ничего не вышло.
