– Она меня не слышит.
– Значит, ты употребила не те слова. Спокойно объясни, что ты привыкла к своему укладу, а она, меняя его на свой, ставит тебя в неудобное положение. Ей легче к тебе приспособиться: она ведь молодая? Поступила учиться – значит, молодая. А молодые легче привыкают. Объясни спокойно и вы сможете договориться, как не ущемлять друг друга.
– Тонь, а может – ты?
– Если ты договориться не сумеешь, я приду, конечно. Но я уверена, что сумеешь. Только не обижай её, а спокойно и убедительно.
Только после этого разговора баб Тоне удалось продолжить свой путь. И хотя особой нужды в посещении магазина не было, баб Тоня, тем не менее, ходила туда практически ежедневно, считая это прогулкой. Иногда она специально шла в дальние магазины, когда требовалось размять ноги более основательно. Или проветрить голову от чужих проблем.
– А я к тебе в гости иду, – вдруг огорошила её старинная подруга Маня, то есть Мария Степановна.
– А позвонить и договориться слабὀ?
– А я просто по делам в твой район заехала. Дай, думаю, к Антонине зайду, уж коли здесь оказалась.
– Я пока в магазин. Пойдём, тортик прихватим. Гостей дорогих надо встречать с шиком и щедростью!
Они прихватили не только тортик, но и – редкий случай – бутылку коньяка. С ним чай намного вкуснее и полезнее. Тем более, коньяк полезен для расширения сосудов, что в возрасте подружек тоже имеет значение! Уж больно баб Тоне много нервов вымотали последние события. А уж коли подруга заявилась – дружили они уже лет тридцать, с института – имеется повод сбросить стресс.
Переговорили обо всём – не виделись уже несколько месяцев – а потом Маня вдруг затронула неожиданную тему.
– Послушай, Тонь, я в эти дела твои не лезу, но как ты одна управляешься с толпами, как ты их называешь, собеседников? Может, есть смысл организовать нас, твоих друзей и помогать им вместе?
– Видишь ли, в чём дело, община – вещь хорошая. Но не в данном случае. Тут важен контакт один на один. Вот приходит, допустим, кто-то с проблемой, а мы тут сидим трое либо четверо и в три глотки начинаем человеку советы давать. И что он сделает?
– Что?
– Превратит наши рекомендации в сборную солянку советов. И поступит, после какой-то, дай Бог, чтобы удачной, стыковки трёх разных советов, по четвёртому варианту. Своему. А потом всем трём будет предъявлять претензии. Потому что поступит непременно неудачно: если бы человек знал, что делать, он за советом не пошёл бы. А так: один советчик – один ответчик.
Кроме того, что мешает вам, каждому и каждой, работать в своём районе и делать то же, что и я? Согласись, что четыре человека в разных местах города лучше, чем четверо в одном месте? Ведь людям придётся ехать именно в мой район. А так они бы обратились к вам и не теряли времени зря.
Кроме того, у каждого из вас, небось, тоже есть какие-то связи, чтобы помогать нуждающимся? И если бы нас появилось четверо таких, мы этими связями могли бы обмениваться, чтобы помочь всем обратившимся.
– Надо подумать, – сказала Маня.
– Думать всегда полезно. Особенно если мозги – рабочие и при этом есть понимание, куда думать и о чём. И какова цель этих размышлений, то есть к чему следует придти в итоге.
– Не подкалывай, я привыкла за столько лет.
– А я вполне серьёзна.
– Кто бы спорил!
Подруга внимательно смотрела на Антонину, сомневаясь, как будет воспринято ещё одно её предложение.
