Школу, естественно, в тот день Вика прогуляла, ибо сочла, что спасти подругу от родителя-тирана было намного важнее, чем один прогул и недовольство учителей и родителей. Наконец к квартире подошел мужчина, по виду напоминавший типичного уголовника. Он был невысокого роста, жилистый, брит на лысо, руки были в татуировках перстней. Когда этот человек посмотрел прямо на Вику, ей показалось, будто он ее вдавит в пол только взглядом. Знавшая отца Милы только по рассказам ее самой, Вика внезапно поняла, что ужастики о нем были вполне правдивы. Даже заговорить с этим человеком было страшновато, но Вика решилась:
– Здравствуйте… Вы – отец Милы?
– Ну, здравствуй! – внезапно очень по-свойски ответил мужчина, и довольно хитро добавил, – Предположим, да. А что надо?
– А Мила дома?
– Мила – в больнице! – отвернувшись к двери, произнес мужчина, вставляя ключ в замок.
– С ней все хорошо?
– Жить будет! Руку сломала и поранилась… Несерьезно! Куда серьезнее – что опять ослушалась, дрянь! Вернется – проучу так, что навсегда запомнит! – говорил мужчина, ковыряясь с замком, который явно заедал и не сразу открывался.
– Пожалуйста, не надо, – попросила Вика, жалостливо, как только могла.
– Это еще почему? – отвлекся мужик и обратил свой гневный взор на Вику, – Она призналась, что сама виновата! Играла на стройке, где я запретил, упала… Значит, будет наказана!
– Это я… – промолвила Вика.
– Что «я»?
– Я виновата, что она там была и упала… – честно, но от испуга тихо произнесла Вика и уставилась в пол. По щекам текли слезы, тряслись губы и подкашивались ноги. Сердце ушло в пятки, но точка невозврата уже пройдена.
– Ты?! Э вона чё! – протянул мужчина и подошел к Вике настолько близко, что та даже отступила и уперлась в стену позади себя.
Вика посмотрела на него, а затем снова опустила голову, боясь поднять взгляд.
– А ты смелая! Раз созналась в этом! Но за свою жизнь я усвоил, что всякий проступок должен быть неотвратимо наказуем! Хочу, чтобы и она это хорошо усвоила! Так что она своё получит! – произнес он.
Вика наконец подняла взгляд, который был наполнен гневом, но ком в горле мешал произнести что-либо. Мужчина тем временем продолжил угнетающе злобным тоном:
– А вот тебя с ней рядом чтоб я больше не видел! Ясно? А то объясню популярнее!
Вика кивнула.
– Хорошо! Брысь отсюда! – произнес он спокойно, затем развернулся и пошел обратно к двери квартиры.
– Я просто хотела… – хотела произнести Вика, но не успела договорить.
– Я сказал: брысь отсюда!!! – крикнул мужик, чуть не оглушив Вику, и, обернувшись, двинулся на неё.
– Нет!!! – вскрикнула Вика так, что тот на секунду замер, – Я хотела сказать, что мне жаль! Я не хотела, чтобы Мила упала! Если кто и достоин наказания, то только… – но закончить она не успела, получив мощный удар по лицу наотмашь. От неожиданности она потеряла равновесие и упала на пол. Казалось, мир вокруг погрузился в звенящую тишину – на несколько мгновений Вика оглохла. Ее раньше никогда по лицу не били, тем более так сильно. Ощущение сравнить было не с чем, но приятного ничего в нем нет. Пришла в себя она, вздрогнув от грохота двери, закрывшей квартиру Милы.
«Вот и наказание! – пронеслось в голове, – Но чего-то легче не стало! Стоило оно того?!»
Вика медленно поднялась, отряхнулась и побрела домой. Придя к себе, она заперлась и долго сидела в ванной. Почти половина лица опухла и горела огнём. Приложив холодный компресс, Вика тихо плакала.
