– Знаешь что, Коулсон? Даю тебе слово.
Молния расколола небо. Оглушительно прогремел гром.
В озаренной вспышками темноте от Кары не укрылось, как его плечи опустились от облегчения. Он ухмыльнулся и протянул руку, едва ощутимо коснувшись ее плеча, но тут же отнял ладонь, будто вспомнив, что они враги. Он наградил Кару улыбкой – искренней, без скрытой злобы или насмешливого торжества. Впервые.
Эта улыбка обезоруживала, заставляла закрыть глаза на все остальное. Такие улыбки воздвигали мосты, создавали политические союзы, расправляли паруса кораблей. Смертоносные в своем очаровании.
Мосты могли рухнуть. Союзы – уничтожить участников. Корабли – затонуть.
Но она солгала бы себе, если бы сказала, что его улыбка не вызвала желаемый эффект. Когда Зак был таким, она не могла его ненавидеть. Когда он был таким, то становился наиболее опасен.
Когда он был таким, Кара сделала бы все, о чем бы он ни попросил.
Зак обернулся и ухмыльнулся Лаолао, единственной свидетельнице этого чуда. Кара потерла запястье и наблюдала, как парень едва ли не заливает чердак светом.
Он выглядел не как призрак.
А как бог.
Кара сглотнула, осознавая, куда направлены ее мечущиеся мысли.
«Дезодорант Axe, – в панике подумала она. – Дезодорант. Для. Тела».
К счастью, Лаолао заговорила:
– Что ж, тогда все решено. Пойдемте. Нам предстоит прогулка в Диколесье. Да, и захватите зонт.
Рот у Кары приоткрылся.
– Мы что, снова пойдем туда?
Ливень, кажется, заканчивался, но небо все еще представляло яростную массу ветра и тьмы.
В уголках бабушкиных глаз залегли морщинки, словно она открывала Каре какую-то тайну. В этот миг она выглядела намного моложе – Кара будто наконец увидела Лаолао такой, какой та себя видела.
– Нам нужно спрятать тело, разве нет?
Когда они вышли из дома и направились в Диколесье, небо чуть посветлело, став серым. Кара собрала влажные волосы в косу и взяла вместо зонтика бордовую ветровку. Ее черные пряди струились по плечу из-под капюшона, напоминая змею.
Хотя дождь прекратился, повсюду капало, капало и капало. Иногда вода соскальзывала с ветвей прямо ей на голову. Они втроем словно шли по огромной кедровой раковине, в которой кто-то не до конца закрутил кран. В углублениях в земле образовались лужи, в которых плавали карминовые листья, будто влажный огонь. Радужные жуки повылезали из щелей в коре, птицы, невидимые глазу, перекликались после грозы. Сосновый запах поднимался от усеянной иголками почвы, и головокружительный аромат насыщал ее чувства. Петрикор.
Для леса худшее закончилось.
Для нее же только начиналось.
Лаолао попросила внучку привести их к поляне – непростая задача, учитывая, что Кара обнаружила ее случайно. По ее спине стекал пот. Ботинки вязли в размягченной земле. Лаолао и Зак без усилий преодолевали любые препятствия. Бабушка скользила, словно это воздух проходил сквозь нее, а не наоборот.
А Зак – Зак всегда двигался с легким изяществом, но когда стал призраком, это еще больше проявилось: грация, усиленная плавностью линий его тела. Мертвым Зак выглядел даже лучше, чем живым.
Кара никогда не задумывалась, как звучит ее горячее тяжелое дыхание. Как глухо отдаются шаги – словно удары сердца, снова и снова отпечатывающиеся в земле.
Шаги мертвых беззвучны, как и их сердца.
Она сейчас была самым громким существом в лесу.
– Ты хоть знаешь, куда идти? – спросил Зак.
Поправка. Больше нет.
