Дина слезла с кровати и задвинула шторы, оставив маленькую щелку, через которую проглядывалась темнота, настороженная и подозрительная. Я взглянула на Дель. Та сидела, скрестив ноги и ожидая продолжения. По ее сдержанности и заинтересованному лицу можно предположить, что она впервые слышит полную версию истории.
– Когда Том перевелся в наш класс, – продолжила Дина, вглядываясь в темноту через щель, – Себастьян начал оживать на глазах. Его монологи, на которые я так и не научилась отвечать, превращались в диалоги с Томом. Я была рада видеть, как он начал общаться и с другими людьми, кроме меня. Одноклассники перестали считать его чудиком в странной одежде, он стал обычным парнем со своими тараканами в голове, ведь что еще взять с подростка, у которого недавно погибли родители. И вскоре я почувствовала, что больше не нужна ему. – Дина плотно задернула шторы и осталась стоять к нам спиной. – Ему больше не нужен был слушатель, не нужна была поддержка. В какой-то момент мне показалось, что Себастьян и вовсе забыл о нашей прежней дружбе. Я так долго пыталась его спасти, а он даже не заметил этого…
Я усердно пыталась прожевать один вопрос, который никак не давал мне покоя. Он все вертелся на языке, кружился и ударялся об зубы, никак не найдя ответа.
И когда Дина сделала маленькую паузу в своем монологе, я решила вклиниться:
– Извини, что перебиваю, но у меня в голове крутиться вопрос, на который я никак не могу найти ответ.
Дина повернулась и вопросительно склонила голову, снова позабыв, что в комнате есть кто-то еще.
– А почему ты решила, что Себастьяна вообще надо было спасать?
Я поймала взгляд Дины, негодующий и потерянный, и поняла, что сказала довольно резкие слова, к которым она была не готова.
– Не думала, что ты такая дуреха, – возмутилась Дель. – Чего же тут непонятного. У человека родители погибли, тут у любого шарики за ролики покатятся. А Себастьян у нас сам по себе натура тонкая, так еще и такое. Без Дины он бы вообще одичал, а может что и похуже бы с собой сделал.
Она недовольно качнулась и скрестила руки на груди, будто пытаясь отгородиться от меня.
– Это-то понятно. – Я уже успела пожалеть о том, что вообще захотела высказать свое мнение и сейчас пыталась оправдаться всеми силами. – Но люди же все равно рано или поздно меняются, а некоторые события в нашей жизни заставляют этот процесс ускориться. Может же быть такое, что вы ошибочно полагали, будто Себастьян в глубокой депрессии или что-то типа того, а на самом деле, у него все нормально. Ну, настолько нормально, насколько это уместно при данных обстоятельствах. Да и вообще, можно предположить, что он никогда не менялся, разве что теперь, когда его вынудили взглянуть на жизнь под другими углом, он решил быть таким, каким чувствовал себя всегда.
Я старалась говорить медленно доверительным тоном, как мама учит ребенка элементарным вещам.
– То есть ты хочешь сказать, – неуверенно прошептала Дина, – что все это было ложью? Что того мальчика из моих воспоминаний никогда не существовало? Какой ужас! Я все это время старалась помочь ему, а на самом деле только тянула вниз, в прошлое, которое он так пытался забыть. И я еще считала себя его другом.
Дина истерично хмыкнула и поспешно закрыла рот рукой, стараясь сдержать нахлынувшие чувства. Дель моментально сорвалась с места, как только почувствовала, что с подругой что-то неладное. Она накрыла ее пледом, давно сползшим с кровати на пол, и усадила обратно на кровать. Рыжий комочек отрешенно покачнулся и затих.
