– Я здесь по семейному делу, добрый человек, – заявила Олимпия.
– Вы не принадлежите к семье графа.
– Я прибыла с посланием от его сестры, которая слишком молода, чтобы самой проделать такой путь.
– Передайте мне на словах содержание послания, и я доведу его до сведения его милости.
– Я потеряла две недели, бомбардируя письмами вашего хозяина. Либо он не получил ни одного моего послания, либо вообще не склонен отвечать никому.
Что-то в прищуренных глазах дворецкого подсказало Олимпии, что прямо перед ней стоит причина того, почему до Брента не доходили письма от сестры. Она неспешно сложила зонтик. Ей вдруг стало страшно интересно, что именно заставило этого человека предать своего господина. «Деньги скорее всего», – решила она и с размаху треснула его зонтиком по голове. Тот выругался и отскочил на несколько шагов, освободив ей дорогу. Олимпия переступила через порог и нанесла ему еще один удар. Дворецкий рухнул на пол. Олимпия же нахмурилась, услышав звук, с каким голова дворецкого стукнулась о мраморный пол. И тут же обрадовалась, увидев, что он без сознания. Ну что тут поделаешь, право?
– Пол! – позвала она, зная, что слуга и Энид стоят у нее за спиной.
Пол немедленно вырос сбоку, в чем не было ничего удивительного.
– Да, миледи… – Он усмехнулся, увидев лежавшего на полу дворецкого.
– Не вздумай позволить этому человеку последовать за мной.
– Можно ему еще раз врезать, если попытается?
– Да. Если другого выхода не будет. Я думаю, его давно нужно было наказать, потому что мне кажется, что он действует против интересов своего хозяина.
Пол цыкнул и пробормотал:
– И куда только мир катится, а?
Олимпия решила не начинать философскую дискуссию с Полом, а попытаться понять, где искать Брента в первую очередь. Она не думала, что особняк Филдгейта настолько велик. Граф мог находиться в любой из комнат, а здесь их было, наверное, несколько дюжин. И чем дольше будут продолжаться поиски, тем реальнее станет вероятность того, что в дело вмешаются другие слуги. Вдруг дворецкий не единственный предатель в окружении Филдгейта?
После недолгих колебаний Олимпия, не сходя с места, просто громко выкрикнула имя графа. Способ неделикатный, но зато эффективный.
– Его светлость в библиотеке, миледи.
Олимпия посмотрела на мальчугана, который откликнулся на ее призыв. Ей думалось, он мог бы быть менее чумазым и менее худым, но в больших голубых глазах она не увидела ни намека на хитрость или вероломство. Напротив, взгляд, которым он окинул поверженного ею дворецкого, был полон веселья. Судя по всему, вина дворецкого заключалась не только в предательстве хозяйских интересов.
– Кто ты? – спросила Олимпия у мальчика.
– Томас Пеппер, миледи, – представился тот. – Я чистильщик обуви. – Он поморщился. – А еще я иногда чищу котлы, иногда подтираю грязь, иногда…
– В общем, мастер на все руки, – перебила Олимпия. – Я все хорошо поняла.
«Даже слишком хорошо», – добавила она мысленно. Граф перестал обращать внимание не только на свою родню. В его собственном доме накопилось множество проблем, требовавших срочного разрешения, – это было очевидно. После своего знакомства с ним на свадьбе ее племянницы Пенелопы и его друга Эштона Олимпия не раз, сталкиваясь с ним, замечала, что он все более и более отдавался пьянству и распутству (впрочем, их встречи были редкими и короткими, а та неловкая ситуация, когда он помогал ей сесть в карету, стала самой запоминающейся). У нее сложилось впечатление, что этот человек дошел до той точки, когда волнует лишь одно – чтобы была бутылка под рукой и девица в постели. И Олимпии оставалось только надеяться, что ей удастся вытащить его из этой пропасти.
