—безвариантовсогласился в свое время Пятачок,хотяэто «надо» в большей степени, понятно, мне.
Этояглобусспицейвдетствепротыкала,чтобыузнать,гдеантиподы живут. И про ледник два года назад я начиталась. Именно про этот, про Торрес-дель-Пайне, который в Чили, а не про шикарный аргентинский Перито Морена. Впрочем, аргентинский мы все равно на самолете пролетели, не назад же возвращаться было. Мы заднюю плохо умеем давать».
Пока разрозненные мысли лениво пытаются объединиться в связную картину, мы абсолютно без накладок подъезжаем к типовому одноэтажному частному дому с низеньким одноступенчатым крыльцом без козырька. Зеленый сплошной металлический забор справа от угла, по-видимому, ограждает миниатюрную земельную собственность.
Хозяин дома, парень лет тридцати с небольшим, встречает нас на пороге и помогает затащить поклажу. Около ног крутится молодая собака черного окраса с белой отметиной на груди и ждет позволения, чтобы броситься облобызать новых гостей по уши, положив лапы на плечи.
Зовут ее Л̀у̀на, это собака неизвестной породы, с которой наша взаимная симпатия возникает с первого внимательного вглядывания в восторженные глаза друг друга.
В домике три комнатки, кухонька с выходом в изрядно захламленный внутренний дворик, тот самый, что за зеленым забором, и большой общий холл с двумя диванами и большим обеденным стеклянным столом с удобными стульями.
Удачно располагаемся с Людой в разных комнатках, это удача, что вторая маленькая, не занята, и нам ее отдают. Когда у каждой свое пространство, это здорово. Но места в доме не так много.
Не без толчеи привыкаем к несуразности тесной планировки, к отсутствию шумоизоляции и немного потрепанному виду мебели в комнатах. Получаем ключи.
Хозяин, который представился Николасом, как оказалось, по-английски не очень, даже совсем не очень, даже хуже, чем я. Поэтому он объясняет многословно по нескольку раз одно и то же, как слабослышащим детям-даунам, преувеличенно жестикулирует, поминутно ища признаки понимания, хотя все давно ясно, что он здорово приврал про себя в заявке на айрбнб. «Странно, – думаю я, – Почему он считает, что его плохо слышат?».
Так, освоились, теперь, как всегда, в ближайший магазин, на закуп. Лавок на нашей окраине вблизи дома две, обе как наши поселковые магазинчики, с товарами первой необходимости, то есть без выбора, что завезли, то и лопайте.
А цены!! Маманя… Ушуайя, говоришь, дорогая? Ха-ха. В Пунте не были. Но ничего не поделаешь, «жратеньки» хочется всегда.
Без сомнения, хозяева всех деревенских магазинчиков в местностях с суровым климатом на всем земном шаре, это знают просто отлично. И не стесняются, паразиты.
Я еще немного бурчу, несогласная с тем, что «есть», но Люда в этом плане – наше спасение. Толково сортирует нужное и ненужное, прикидывает, чего на завтрак. И я под чутким руководством смиряюсь и принимаю неизбежность трат.
Рано утром Николас сваливает на работу, предварительно покормив и выгнав собаку во внутренний дворик, еще раз объясняет, что вернется не знает, когда. Луну вечером можно впустить в дом и звонить ему по всем вопросам.
Claro. Ясно.
Мы, еще немного повалявшись, перекусываем вполне себе яичницей с чайком и бегом сматываемся в город. На автобусе, тут восьмерка ходит от нас и двадцать четвертый прямо до центра.
Ой, как я хочу в город. И на океан.
Пунта-Аренас в переводе с испанского означает «песчаный мыс». Раньше, когда панамский канал еще не прокопали, здесь прямо Великий Новгород был, в смысле город-государство. Он на торговых путях лежал, через Магелланов пролив тогда связь Атлантического с Тихим была, поэтому богатейский был и никому не принадлежал. Ну а потом уже, как все Великие, когда караванные пути выбрали новое прибыльное русло, вышел в тираж, начал чахнуть, да и примкнул для спасения жизни к Чили. Но дух остался, что хотите, былая стать незаурядного и дух никуда не делись.
