Если у тебя жена… - страница 17

Александр мучительно продвигался. Прислонился к близкому дереву и тяжело дышал. Ждал, пока боль утихнет, дыхание не успокоится, и делал ещё несколько шагов. К следующему дереву.

Старик шёл рядом с ним. Он ждал молча и спокойно.

Александр не знал, сколько и как далеко прошёл. Чувствовал себя так, будто прошёл километры. Много километров.

– Присядь, присядь. – дядя Слав подхватил его – Садись.

Последние метры он прошёл почти бессознательно. Ему потребовалось время, чтобы понять, что сидит на скамейке, опираясь спиной к нагретой солнцем скале. Время, чтобы увидеть бархат на противоположных склонах и крутой обрыв у ног. Время, чтобы услышать песню воды, прыгающей с камня на камень и заблудившейся где-то в зарослях вдоль реки.

Возвращение было той же пыткой.

Он лег и сразу заснул. Глубоко и без снов. Впервые за долгое время.

Мучительный подъём был повторен на следующий день. И на следующий…

Ему потребовались дни, чтобы понять, что километры, которые, как он думал, проходил каждый день, было всего двести метров. Что крутой подъём – это пологая тропинка.

Он застрял в лесу – как раненый зверь, облизывая раны. Первые несколько недель он просто существовал. Еле волочился, тяжело дыша, по лесным тропинкам. Его раны болели. Каждый шаг причинял ему боль. Каждый глоток воздуха входил и выходил из груди, как огонь.

Его хозяин, дядя Слав, тихо поддерживал его. Утром ставил перед ним большую миску свежего молока. Иногда с добром словом, иногда с гневным бормотанием настаивал на том, чтобы его выпить. С ним было лучше не спорить. Александр также покорно облизывал ложку с мёдом. Затем он ходил по тропинкам. Рядом с ним был дядя Слав. Не оставлял его. Внимательно следил за ним. Он остановливался отдыхать, когда замечал, что Александр устал. Говорил, показывал что-то.

Очень часто слова не доходили до Александра. Он шёл механически, с какими-то остатками воли. Когда у него кружилась голова, когда воздух не достигал до лёгких, и боль обжигала его как жидкая лава, он останавливался. На короткое время.

Не говоря ни слова, снова вставал и начинал ходить. Сгорбленный, убитый мужчина. Тень человека, которым он когда-то был. Шёл, не видя, не чувствуя, не слыша. Шёл, потому что знал, что если остановится, то больше никогда не сможет пойти.

День за днём.

День за днём.

Постепенно, даже не замечая этого, переходы становились длиннее. Его тело начало легче справляться. Боль уменьшалась. Ему становилось легче дышать.

Дядя Слав уводил его всё дальше и дальше. Он не оставлял его в покое, но терпеливо стоял рядом с ним.

Так проходили дни.

Недели.

Месяцы…

Александр ел мёд, пил молоко и… выздоравливал.

Дядя Слав включил его в домашние дела. Саша убирал в доме. Кормил свиней, кур, даже коз начал доить. Иногда выводил коз на пастбище.

До тех пор, пока однажды в конце лета он в удивлении не остановился посреди прохода – ничего не болело. Изумлённый, он вслушался в себя. Мысленно прошёл по всем шрамам на своём раненом теле – боли не было!

– Не больно? У меня ничего не болит?! – сказал он недоверчиво, больше про себя, но дядя Слав его услышал. Он улыбнулся из-под усов, похлопал его по спине и двинулся дальше.

– Мне не больно! – Громко кричал. Слова повторялись эхом между осыпями и камнями и исчезали в деревья внизу. – Не больно-о-о…

Дядя Слав уже спрятался среди скал. Улыбающийся, пошел за ним.

Впервые Александр отправился самостоятельно в поход однажды утром, когда старика позвали в мэрию.