Если вчера война… - страница 23

Качанов вздрогнул и тяжело рухнул на стул: не ожидал. Выглядел он, будто боксер, пропустивший увесистый удар. Несколько секунд просто сидел, тупо глядя перед собой, затем вытащил из пачки новую папиросу. Прикурил, стараясь скрыть от сидящего напротив подполковника предательскую дрожь в руках. Сделал затяжку.

– Вы можете это доказать?

Крамарчук пожал плечами:

– Если вам недостаточно всего, что вы уже видели, то задумайтесь: я ведь не предлагаю вам какую-то сомнительную сделку? Я просто прошу помочь доставить кому следует важную правительственную информацию.

– И заодно спасаете свою шкуру? – с искренней тоской в голосе осведомился тот.

– Да. – Крамарчук прекрасно понимал, что искренность его нынешних ответов напрямую связана с тем, поверит ли ему лейтенант, и упускать свой, возможно, единственный шанс не собирался. – Но и не только. Еще и вашу. А в будущем, возможно, собираюсь изменить историю нашей страны (это самое «нашей страны» Качанов принял спокойно – не то не обратил внимания, не то, как раз наоборот, понял намек) к лучшему. Собственно, вы ведь прекрасно понимаете, что решать-то все равно будут там, в Кремле, и если сочтут провокацией… ну, дальше, думаю, ясно, что с нами обоими будет.

– Хорошо, я понял. Что вы конкретно предлагаете?..

– Для начала я бы хотел знать, кто еще из офицеров попал сюда вместе со мной? И из моих подчиненных, и из наших, гм, иностранных «гостей»? – Этот вопрос занимал Крамарчука с самого начала. Если за журналистку он особо не волновался – для оценки уровня ее исторических знаний хватило десяти минут утреннего общения, то вот кое-кто из его сослуживцев вполне мог знать то же, что и он. Потому и важно было узнать, кто из офицеров перенесся сюда вместе с ним. Хорошо хоть гости из штаба округа прибыть не успели, уже меньше проблем. Правда, оставались еще представители союзных миссий, но с ними можно было решить и позже: во-первых, допрашивать их сразу вряд ли станут, нужны переводчики, а во-вторых, они в подавляющем большинстве ничего об истории Союза не знают. Или знают, но в ее нынешней, многократно перевранной вариации.

– Как вы понимаете, все это тоже напрямую касается возможной утечки информации.

– Что ж, хорошо. Допустим. Не могли бы вы тогда вкратце изложить мне – нет-нет, пока не письменно – все известные вам наиболее важные факты? Я хочу понять… хотя бы в общих чертах.

Крамарчук кивнул и, отказавшись от предложенной папиросы, начал рассказывать. Как ни странно, ему хватило ровно двадцати минут, чтобы очень сжато, «тезисно», как любил выражаться на занятиях его ротный замполит, изложить всю историю СССР между сороковым и девяносто первым годом. В принципе, это было несложно: советская система образования давала неплохой базис исторических знаний, да и военно-патриотическое воспитание в те годы было на уровне. На очень высоком уровне, иногда, пожалуй, даже слишком высоком. Хотя теперь, по прошествии стольких лет, с этим уже можно было бы поспорить.

О чем конкретно рассказывать, подполковник задумывался не слишком: стандартный школьный курс истории плюс кое-какие новые данные. 22 июня, летний крах Красной Армии, рвущиеся к Москве и Киеву немцы, оборона Одессы и Крыма, Севастополь и Новороссийск, битва за столицу, Сталинград, Ржев, Курская дуга, ленд-лиз, освобождение Восточной Европы и май сорок пятого. Японцы. Ядерное оружие (пока без персоналий, пожалуй), Жуков в Одесском округе, декабрь пятьдесят третьего. Арест и расстрел Берии (а вот тут можно кое-кого и упомянуть). Развенчание культа личности. «Холодная война». Корея, Вьетнам, Афган. Горбачев. Перестройка – этого термина Качанов вполне ожидаемо не понял, пришлось пояснять, – горячие точки и август девяносто первого. Занавес…