Инге показалось, что сквозь нее прошли две невидимые стрелы. Одна из них- прямо через сердце.
– Значит, вы считаете, что Аникшина убили?
Чурилов странно усмехнулся. Усмешка вышла почти доброй, так же, как добрыми можно было бы назвать грубоватые черты его лица деревенского знахаря, если бы на этом лице не жили какой-то отдельной жизнью черные пронзительные глаза.
Инга давно научилась выдерживать любые взгляды, но этот… Чурилов как будто снова прочитал ее мысли, увидел и загнанный в дальний угол подсознания смутный страх, и неуклюжую попытку отгородиться от невидимых стрел оказавшейся такой ненадежной стеной официального тона. «Значит, вы считаете…»
– Вы знали Аникшина лично?
Нет, конечно, нужно было выдержать паузу, дождаться ответа на вопрос, но молчать под взглядом, который ничуть не смягчила усмешка, оказалось невозможно.
– Я был один раз на его сеансе в Воронеже.
– Расскажите, пожалуйста, что это был за сеанс…
Обычно Инга старалась в первые же минуты интервью обратить официальный разговор в неформальную беседу. Как правило, для этого достаточно настроиться на волну собеседника. Но под колючим взглядом Чурилова гораздо безопаснее оставаться собранной, с холодной, приветливой маской на лице.
– Вы же видели все своими глазами…
– Да, я была вчера в «Октябре»…
Потомственный маг снова мрачновато усмехнулся. Хочет показать, что видит насквозь. А сам всего-навсего посмотрел репортаж в утренних новостях. Может быть, даже камера выхватила девушку с красными волосами крупным планом. А если, к тому же, это была камера ТВЦ, то выхватила наверняка. Пресс-конференцию в «Октябре» снимал тот самый самодовольный оператор, напрочь лишенный чувства юмора, который уже давно не равнодушен к красноволосой девушке из «Криминальной хроники». И даже если Чурилов просто услышал о вчерашнем происшествии по радио, несложно догадаться, что журналистка из криминальной газеты, которая позвонила ему на следующий день, вероятнее всего, была на той пресс-конференции. Тем более, если она всем своим видом подыгрывает магу в третьем поколении.
– Значит, он глотал ядохимикаты…
– Да, но он делал это не перед журналистами. Среди любопытных были и посвященные.
Посвященные!.. Да уж, где уж непосвященным разобраться, где шарлатан, а где…
– То есть, вы считаете, что Аникшин, действительно, обладал сверхъестественными способностями?
– Я знаю это. Человек, обладающий сверхъестественными способностями, с первого взгляда видит, обладает ли ими другой.
Сумасшедший, наверняка! Инга перевела взгляд с дрогнувшей бороды Чурилова на окно, за которым бушевал, ударяясь о ставни тонкими ветками с кленовой позолотой, листопад. Усмешка Чурилова начинала раздражать Ингу. И это было даже хорошо. Она перестала чувствовать себя под магнетическими черными глазами, как кролик под взглядом удава.
– Но разве достаточно побывать на одном сеансе, чтобы сделать вывод, что Аникшина убили, тем более, если вы даже не были знакомы…
– Зато я знаком с тем, кто убил его…
Наверняка, если бы Чурилов произнес эту фразу с торжественными или трагическими интонациями, это выглядело бы нелепо, даже комично. Но он сказал это просто, даже буднично.
Задавать вопрос «Кто этот человек?» не пришлось. Вернее, Инга спросила об этом глазами, вскинув удивленный взгляд на Чурилова.
Невозмутимая маска соскользнула с ее лица. Растворилась в опиумном дыме.
