Эсса всем телом ударилась о прутья, но удержала себя в висячем положении. Потом она осторожно сползла вниз и на ощупь нашла часть подушек. Обложившись ими, девушка принялась ждать.
В её видении шеф уже должен был погибнуть, как и большинство пиратов, но остальные попрятались на корабле, и у кого-нибудь вполне могла возникнуть мысль навестить каюту капитана в целях наживы.
Это было бы неразумно с их стороны, так как сейчас следовало бы бежать с корабля без оглядки, но Эсса уже давно убедилась, что далеко не все руководствуются разумом.
Прислушиваясь к доносившимся звукам, она затаилась, боясь даже шевелиться лишний раз, и её сердце чуть не разорвалось от страха, когда дверь в каюту с тихим звуком открылась, а по помещению забегали лучи фонарей.
— Каюта капитана! — услышала она. — Поторопи ребят с восстановлением света, пока никто не напоролся на пиратское отродье!
От грубого голоса у Эссы волосы встали дыбом, а когда она услышала «отродье», то со страху отнесла это на свой счёт.
— Оп-па, а это у нас что такое? Забава капитана?
Ей в глаза направили сразу несколько лучей, и Эсса зажмурилась, отпрянув назад.
— Пристрели её, чтобы не возиться!
— Погоди, почему она в клетке сидит?
— Ты что, не бывал на трёхсотой Зэд? Там все проститутки крутят задницами, сидя в клетках. Это знаешь, как заводит?!
— Эта чистенькая… не похожа она…
— Так её капитан, похоже, только для себя держал, вот и не выглядит потасканной.
Эссе не видно было, что делают мужчины. Один из фонариков до сих пор слепил ей глаза, а остальные планомерно скользили по помещению, и только когда мужчины подошли вплотную к клетке, включился запасной свет.
— Ого! — окидывая взглядом разбросанные листы с рисунками и карандаши, воскликнул тот, что отстаивал жизнь Эссы. Он казался огромным в своём скафандре, а из-за шлема, наполовину прикрывающего лицо, ужасным и непонятным.
— Да! Неожиданно! — удивился второй и, наклонившись, неловко собрал несколько листов, рассматривая изображённое.
— Художница? — обратился к ней первый, но Эсса была так напугана, что не смогла ответить. Язык словно присох к нёбу, не желая подчиняться хозяйке.
— Ну, ты чего? Испугалась? Не бойся, никто тебя не тронет.
— Это если она не одна из этих, — мотнул головой в сторону двери второй.
— Нет, не видишь, девочка заперта снаружи. Похоже, она из высших. Наверное, выкуп за неё хотели взять.
— У высших не бывает тёмных глаз, но ты прав, надо показать её нашему адмиралу. Пусть он решает, что с ней делать.
Замок на двери прожгли оружием и, распахнув дверь, пригласили Эссу к выходу. Она не отрывала взгляда от плавящегося замка, понимая, что её заключение закончилось, но когда настал момент выйти, занервничала, вцепилась в прутья решётки и не могла заставить себя сделать ни шагу.
— Чего ты испугалась? Нельзя здесь оставаться, погибнешь! Ты понимаешь, что я говорю тебе? — мягко обратился первый.
— Погоди, я слышал, что так бывает, — произнёс второй, не позволяя своему товарищу войти в клетку, чтобы вытащить пленницу. — Ты её сейчас ещё больше напугаешь. Она там, будто в норке, а ты большой зверь, вторгающийся на её территорию.
— Ты дурак? Она не зверь.
— Да погоди ты! Детка, ты нас понимаешь? Кивни, если понимаешь.
Эсса чувствовала себя ужасно. Она ненавидела себя за испытываемый страх, но преодолеть его не получалось. Всё, что смогла заставить себя сделать, это кивнуть в ответ на вопрос.
