Эссе председателя городского суда Санкт-Петербурга - страница 16

Влияние на носителя власти внутренних и внешних раздражителей многообразно и безгранично. У него есть право, и есть обязанность. Первое обычно доминирует над вторым. Это психология. Чиновник тоже стремится к свободе в своих действиях, он, как любой человек, подсознательно ведет себя так потому, что быть правым всегда лучше и легче. На бытовом уровне так называемых властных полномочий все это хорошо знают, поскольку все с этим имеют дело постоянно.

Невелика должность кассира в магазине, в сберкассе, техника-смотрителя, паспортистки, инспектора собеса, контролера метро, но как только образуется к ним людская очередь, тут же вылезает из них «бытовая власть». Такое лицо воспринимает людей как безликую массу, раздражающую своей неповоротливостью, непониманием ведомственной терминологии и специфики, надоевшую глупыми, наивными вопросами, нерасторопностью. Эти мелкие чиновники могут общаться, не глядя в глаза, говорить либо очень тихо, либо очень громко. Отгородившись от очереди стеклом, столом, турникетом, они, как бы уже над людьми, пусть на полчаса или на несколько минут, но над каждым в отдельности и над всеми, вместе взятыми.

Ушло в прошлое «Вас много, а я одна», так уже не говорят, но само явление существует, осязаемо, живуче. Любая неловкость посетителя, клиента, неосторожное слово, ненужный вопрос немедленно вызывает раздражительность, плохо скрываемую, а то и вовсе неприкрытую. Раздражение влечет взаимное раздражение, неприязнь, конфликт. Из таких мини-конфликтов складывается отношение общества и власти. И никакими разумными рассуждениями не удается снизить накал страстей, потому что искра недовольства друг другом передается как по цепочке следующему.

Не влияет на поведение «бытового чиновника» то, что он сам обязательно попадет в очередь к себе подобным в другое время, в другом месте при схожих обстоятельствах и нарвется на такое же к себе отношение. Он будет так же возмущаться, будет так же унижен своим коллегой по профессии. Но в такие моменты он совершенно не способен вспомнить себя на службе.

Есть и другие аналогии: пешеход и водитель, владелец ротвейлера и прохожий, продавец и покупатель, перевозчик и пассажир – все они систематически меняются местами, пересекаются в своем противоположном качестве, но ведут себя абсолютно одинаково.

Отсюда следует удивительная терпимость и всепрощение. Не то, которое, к сожалению, редко бывает в конкретной ситуации, а то абстрактное, обращенное к себе любимому, порождающее всеобщее неуважение друг к другу, обыденное смирение перед хамством. Все это составляет уровень правовой культуры и правосудия в обществе.

Предупредительность, сопереживание, умение поставить себя на место другого, способность представить себя в его положении, суметь в данный момент, именно в эту же секунду сказать себе: «Сегодня ты, а завтра я» – все это далеко не просто, ибо не может быть в индивидуальном случае хорошо то, что кругом плохо, традиционно плохо. Общество состоит из людей. Каковы люди, таково и общество; соответственно, каково общество, такова и власть. Поступки у всех одинаковые, оценки действий – тоже. Полномочия и ответственность – разные. Последствия – тоже.

Так кто же они – современные судьи? Критерии оценок могут быть разными, но целесообразно обозначить какие-то средние параметры, чтобы определить общее кадровое состояние в системе правосудия Санкт-Петербурга.