– Тоскуешь? – вдруг раздался тихий грудной голос за его спиной. Артур даже не стал оборачиваться, ибо и так знал, кто это.
– Вовсе нет, наслаждаюсь прекрасными видами, – не без издевки ответил клипсянин, но Одди совершенно не почувствовала иронии.
– Виды в Доргейме действительно прекрасные, – с внутренним оживлением согласилась она и робко присела рядом с Артуром. – Не против? – запоздало спросила она. Юноша безразлично пожал плечами.
– Меня не привлекает перспектива весь день хромать, так что я не против.
Оделян весело хохотнула.
– Откровенно говоря, я ненавижу, когда хитрят. Меня разозлил тот факт, что ты не захотел драться с Четверкой. Если мы не будем выкладываться на занятиях, то из нас ничего не получится.
«Из нас и так ничего не получится», – мрачно подумал Артур, благоразумно утаив свои скромные рассуждения.
– Почему ты не стал драться? Пожалел его?
– Да, пожалел.
– Но если сильный человек будет жалеть всех слабых, то он сам вскоре станет таковым. Разве мы сможем тогда победить беруанцев, если будем испытывать жалость на каждом шагу?
– Добрый человек должен быть милосердным, – возразил Артур. – На мой взгляд, сила проявляется не в том, чтобы поднять кулак, а в том, чтобы вовремя удержать его. И потом, Одди, я вовсе не собираюсь побеждать беруанцев. Это ваша мечта, не моя.
Девушка, сидевшая рядом с ним, вздрогнула и подняла на него свои прекрасные темные глаза.
– Как ты назвал меня?
– Разве это не твое имя?
– Щенки могут звать меня госпожа Лян, или госпожа Оделян, но никак иначе.
Артур с неприкрытым раздражением взглянул на девушку.
– Помешана на собачках? Клички всем выдумала? Только это люди, Одди, люди, не собаки, а ты вовсе не хозяйка, а обычная девчонка, которая возомнила себя царицей топей.
– Замолчи! – резко воскликнула девушка, совершенно выходя из себя. – Если в строю не будет дисциплины и порядка, то дело обречено на провал. Здесь я главная, и мой авторитет непререкаем, в противном случае Доргейм обвалится, как прогнившая ветка! А ты, если немного придержишь свою гордость и постараешься вести себя как все, однажды непременно поймешь, почему система построена таким образом, а не иначе. Я вообще-то хотела извиниться перед тобой, но ты просто самовлюбленный и самоуверенный мальчишка, который думает, что лучше всех разбирается во всем! А еще и беруанец, каких я терпеть не могу! – девушка сбилась и замолчала, грудь ее взволнованно вздымалась, ноздри трепетали, и она, несомненно, выглядела прекрасной в эту минуту, прекрасной и дикой, как гордая лесная лань. Артур с удивлением и интересом покосился на девушку, но ничего не ответил.
– Когда я в первый раз увидела тебя, то подумала, что ты испорченный, избалованный чужим вниманием столичный франт, воришка и любитель жить за счет других. Но сейчас, я наблюдала за тобой и заметила…
– Ты наблюдала за мной? – переспросил юноша, и голос его помимо воли выразил насмешку. Оделян же забавно покраснела и гневно толкнула его рукой в плечо.
– Я не… Это вовсе не то, что ты подумал…
Артур искренне рассмеялся, наверное, в первый раз с момента его прибытия в Доргейм.
– Обещаю, я никому не расскажу, – заговорщицки проговорил он и дурашливо подмигнул, отчего суровая хозяйка топей, не выдержав, тоже весело рассмеялась.
– Друзья? – с забавной важностью спросила вдруг Оделян и по-мужски протянула ему ладонь для рукопожатия.
Друзья – это те, кому безоговорочно доверяешь, но я не уверен, что могу доверять тебе, Одди.
