– Да, это и правда смешно.
– Так вот. Ближе к осени мы возвращаемся в Огайо. И я хочу знать все, чем промышляет мой брат и в каких компаниях он тусуется.
– А тебя-то как звать? – обратилась она к парню, который уже надевал на свое лицо кроличью маску.
– Меня зовут Тони, или Энтони, как тебе больше нравится. Я пошел работать. Не высовывайся. Для всех ты мертва, помни об этом.
Эфи кивнула в благодарность о спасении и, поблагодарив парня в очередной раз, принялась стряхивать крошки с одеяла.
На протяжении нескольких дней блондинка сидела в четырех стенах, пытаясь занять себя хоть чем-нибудь. Развлечений практически не было, так-как и Эфирии в принципе не должно было тут быть. Энтони убедил всех, что девушка мертва, а тело он сжег в тот же вечер в специально отведенной для этого комнате. Именно в той, где Энтони пытал Макса, пока некая дама не решила купить его. Эфирия прекрасно помнила тот момент, когда Макс и беглянка, которую этот парень решил спасти, оказались в подвале. Помнит, как измывалась над ним, как вытекал глаз той девочки, который с жестокостью насадили на ручку. И кто бы мог подумать, что если бы не Энтони, то она оказалась бы в такой же западне. Но парень, с которым у нее были хорошие отношения с первого дня, который и являлся начальником охраны, спас ее. Это было удивительно. Несомненно Эфи теперь обязана ему. Но пойти учиться в церковный университет?
По словам Энтони, это был не просто универ при церкви, а исправительная колония, куда засовывали весь сброд в надежде, что те встанут на истинный путь. Но девушка не верила в то, что какие-то церковнослужители и православные учения способны изменить жизнь уже состоявшегося двадцатилетнего человека. Но раз Энтони настоял на этом, что ж. Придется ей примерить на себе классическую форму в виде длинной юбки и белой закрытой блузки…
Жаркая осень пустилась во все тяжкие, ослепляя землю своими еще теплыми лучами. Общежитие кишело студентами и их дорожными сумками, пакетами и рюкзаками. Трехэтажное красное кирпичное здание – так выглядело общежитие, где третий этаж являлся мансардой и считался самым престижным этажом по мнению студентов. На мелких крышах, что возвышались каждые несколько метров, располагался крест. Два совершенно одинаковых сооружения находились друг напротив друга и отличались лишь тем, что одно общежитие было только для мальчиков, второе лишь для девочек. Вход на чужую территорию воспрещался вплоть до отстранения от учебы.
Вещей у Эфи не так много, да и они тут без надобности, две сменные университетские формы – все, что ей здесь нужно.
– Только поступила? – тетка из-за стойки выгнулась, осматривая новенькую второкурсницу.
Татуировки на руках, белые-белые волосы, яркий вызывающий макияж и надутые губы. Рассмотрев ее, женщина фыркнула и протянула Эфирии два комплекта формы.
– Носить аккуратно! Стираешь самостоятельно. На каждом этаже есть стиральная машинка. На территории университета вульгарно не одеваться. Не позволено нашим студенткам выглядеть, как профурсеткам, прости, Господи.
– Я нормально выгляжу, – произнесла Эфи, хватая со стойки два новых комплекта одежды.
Тетка презрительно посмотрела на нее и сняла дубовые очки с переносицы.
– Дорогая моя, отсюда ты выйдешь другим человеком. На, распишись, – она протянула ключ от комнаты и бумагу, где написано о получении формы.
Живо черкнув ручкой, девушка отошла в сторону. Спортивная сумка повисла на плече, и Эфирия вышла из душного здания, пропитанного святым духом, так напоминавшего ароматную воду из парфюмерного магазина.
