Блядь, меня волнует, что она в принципе может флиртовать с кем-то!
«Это моя ебанутость, Кая. Меня до дикости пугает, что когда ты это поймешь, то захочешь уйти от меня».
Задолго до того, как Ник погибла, я чуть было не потерял ее (а в какой-то момент потерял) из-за того, что не мог справиться со своим скверным характером.
– Я знаю, что ты не делаешь этого, ― после долгого молчания говорю я.
Ее взгляд смягчается:
– Ну, я надеюсь на это. Тебе не о чем беспокоиться, Айден. Потому что я очень, очень сильно, на всю голову влюбилась в тебя.
Ее слова вызывают кривую улыбку на моих губах, но, дьявол, тревога все еще прочно сидит во мне.
Больше всего я боюсь потерять ее, и больше всего пугает то, что я сам стану тому причиной.
― Не знала, что ты такой ревнивый.
Голос у Каи игривый, глаза блестят лукавством. Я прощен и от этого чувствую огромное облегчение – не люблю, когда она на меня сердится.
– Ты еще многого обо мне не знаешь, ― негромко и совершенно серьезно говорю я.
Кая отклоняется немного назад, рассматривая мое лицо. Ее улыбка тускнеет.
Она еще пока не знает, но у меня паскудный характер. Именно он и становился виновником всех моих бед. Малодушная часть меня хочет навсегда скрыть это от нее. Никогда и близко не подпускать к правде, в которой парень, в которого она влюбилась, на деле оказывается хреновым мудаком.
Вместе с тем, как я возвращаюсь к своей прежней жизни, той, что была до аварии и ночи, когда потерял все – возвращается и та сторона моей личности, которую я ненавижу. И которую не могу подавить даже после всего, что случилось.
– Но хочу узнать, ― шепчет Кая, ― обхватывая ладонями мое лицо. ― Ты не должен бояться, что я увижу что-то, что меня оттолкнет.
Я сглатываю: она будто видит меня насквозь. У меня сводит желудок. Почему я не могу расслабиться даже тогда, когда стоит только радоваться?
– Хорошо, хватит о грустном. Пойдем и повеселимся. Мы ведь для этого здесь?
Она соскакивает с багажника и тянет меня за руку в сторону бара. Не хочу туда возвращаться – вместо этого с удовольствием остался бы с ней наедине в месте потише, но знаю, что не могу вести себя как долбанный собственник. Ей двадцать один и она должна развлекаться со своими сверстниками. И если я не буду рядом, она будет делать это без меня. Или с кем-то другим.
На меня снова накатывает.
«Уймись, нахрен!»
Приятельница позвала ее в бар и когда Кая предложила мне выбраться вечером из дома, я согласился. Мне не хотелось, но по ее взгляду я понял, что ей – очень, и вот мы в этом студенческом баре, и вокруг нас веселятся пьяные студенты.
– Почему ты не пьешь? ― уставившись на меня чуть захмелевшим взглядом, спрашивает Сьюзен, та самая приятельница Каи.
Улавливаю движение рядом – Кая неловко ерзает на стуле. Но она не должна смущаться из-за чужой бесцеремонности.
– Не хочу.
Мой тон ясно дает понять, что я думаю о таких вопросах. Впрочем, как и взгляд, которым я одариваю девушку напротив.
Цель достигнута: она поникает и отводит глаза в сторону, а я мысленно добавляю, чтобы не лезла не в свое собачье дело.
Похоже, эта Сьюзен от меня не в восторге.
– Обязательно таким быть? ― укоряет меня Кая, когда пробормотав что-то, Сьюзен встает из-за стола и отходит.
– Каким?
– Грубым.
– Я – грубый?
– Да.
Мы смотрим друг на друга, и я вижу, что она злится.
– По-твоему, мне надо было рассказать ей все в подробностях?
