Эта книга – лучший подарок! Рассказки и рассуждения - страница 6

Вдобавок к идеологическо-воспитательной и туристическо-просветительской составляющим путешествия, конечно, имелась и развлекательная. На третьей неделе мы совершили групповой поход в центральный кинотеатр Варшавы, где в полном восторге лицезрели крутой американский боевик «Золото Маккенны», чем я еще года полтора при каждой подвернувшейся оказии бахвалился перед одноклассниками и не только.

Подражая старшим товарищам, я закупился гибкими пластинками зарубежных рок-групп и модно приоделся. Большую часть официально поменянной перед поездкой польской валюты (33 рубля = 500 злотых) я вложил в давно вожделенный джинсовый костюм (340 злотых), правда, местного бренда «Odra» и совершенно не пилящийся. Но, как говорится: «За неимением горничной …!», тем более, что фасоном он в точности копировал изделие американской фирмы «Lee», мечты любого московского модника.

На оставшиеся невеликие гро́ши я накупил подарков всей семье: Маме – спортивные тапочки, Отцу – ремень, а младшему Брату – необычный небольшой металлический глобус. И хотя все иностранные презенты не стоили и пятой части драгоценной «Одры», родные остались очень довольны моей заботливостью. Мама еще долго меня откармливала после того, как расплакалась на вокзале при виде отощавшего в поездке сына – я весил 48 кг при росте 176 см.

Главным же привезенным сувениром я считал харцерский7 нож фирмы «Gerlach» в кожаных ножнах, врученный мне польским сверстником. По возвращении осмотрительный Отец немедленно его изъял, посчитав опасной игрушкой. И обнаружил я его только через полвека, разбирая Отцовский архив при переезде на новую квартиру, что и послужило определенным толчком к написанию этой Рассказки.

Первый выезд за пределы Отчизны, да еще на Запад, хоть и в братскую социалистическую страну, сильно повлиял на мировоззрение юного комсомольца. Кроме джинсовой одежки и множества гибких пластинок иностранных рок-кумиров я вывез из забугорья неосознанное ощущение некой явно чувствуемой незримой свободы, окружавшее меня всю поездку, несмотря на постоянную опеку сопровождающих. Свободы в общении и поведении встреченных поляков, яркости и разноцветности их одежды, в раскованности сверстников и, главное, в поразившем до глубины души полном отсутствии запрещающих надписей и зовущих к победам коммунизма огромных плакатов и лозунгов, на родной Автозаводской отсвечивающих с каждого столба. Тогда я еще не знал, что уже через год встречу те же самые проявления внутренней свободы у отдыхающей братии в маленьком Крымском поселке, который полюблю на всю жизнь.

По возвращении я сделал подробные доклады о поездке в районном Пролетарском КиДе, в столичном Дворце Пионеров и, конечно, в родной школе. Друзья и одноклассники активно завидовали, даже не знаю – чему больше, первому зарубежному опыту или не снимаемой джинсовой экипировке, продержавшейся до первого курса института.

Впоследствии, во множественных анкетах и непременных сопроводительных автобиографиях я обязательно указывал посещение братской социалистической державы по комсомольской путевке, как подтверждение собственной незаурядности и благонадежности.

Польская «толкучка»

Последние несколько дней еще по летнему теплого октября 91-го года прошли в сборах и подготовке автомобиля к долгому путешествию на родину. Карбюратор любимого Костиного «Жигуля», издав последнее прости, умер пару недель назад. Как предположил «Малыш», еще по дороге в Германию на границе тогдашних СССР и ПНР