Вдруг входная дверь распахнулась, и яркая девушка, стремительно вспоров пространство коридора, молниеносно исчезла в кабинете главного редактора. Чем-то она показалась мне похожей на… яхту: острым своим носиком, острыми носками туфель, острыми уголками воротничка на блузке… И всё клубилось за ней… распахнутый плащ хлопал далеко позади, как парус, волны волос, взрезанные прямым пробором, оплетали плечи, как пенные буруны огибают корпус корабля, а позади завивался в турбулентные потоки дразняще-манящий аромат дорогих духов. Мгновение, и в коридоре между хлопком входной двери и скрипом главредакторской остался только этот запах и эхо стука каблучков.
Я вошла в свой отдел культуры.
– Ребята, там это… кто-то… пришла.
– Судя по глубине твоего катарсиса, это Элла, – констатировал Митя.
– Элла? А кто это?
– Заврекламой.
– А как шла? – уточнила Алевтина Витальевна.
– В смысле?
– Пулей летела или тучей плыла?
– Да уж скорее пулей.
– Хороший знак. Сто к одному, что денег нашла. Может, и зарплата перепадёт…
– Эх, загуляем! – подхватил Митя.
– Знаем мы, как ты гуляешь… Купишь себе сникерсов и пепси-колы… тоже мне, гулянка!
– А чем вам, собственно, сникерсы не нравятся? – удивился Митя.
В этот момент дверь распахнулась, и чудо по имени Элла ворвалось в кабинет, сразу же ставший тесным.
– Привет, трудяги! Танцуйте, у нас купили две полосы!
– Да ну?! – воскликнула Алевтина Витальевна. – Элли, неужели дорожка из жёлтого кирпича привела тебя к спонсорам?
– Эх, куда только не приводила меня эта дорожка! Ну да, есть ещё в России добрые богатые люди.
– Удивительное сочетание, крайне редко встречающееся в природе! – подхватил Митя.
– А ты всё хохмишь? Ну-ну! – она щёлкнула его по носу. – Когда делом-то заниматься будешь?
– А я занимаюсь. Вот новые кадры воспитываю, – он кивнул на меня.
– Да ты что? – она оглядела меня с ног до головы. – А куда старые складывать будем?
– Это ты кого сейчас имела в виду? – встревоженно спросила Алевтина Витальевна.
– А не знаю, ещё не придумала…
– Так у нас старых-то и нет, – заявил Митя, – Алевтина Витальевна больше двадцати пяти себе никогда не даст, а я так вообще ещё маленький.
– Ты-то? Да уж, больше чем на среднюю группу детского сада не тянешь.
В кабинет заглянула главный редактор:
– Кончайте языки друг о друга оттачивать! Катя, хороший материал, дадим в следующий номер.
3
Через неделю мы сидели нашей маленькой дружной компанией и праздновали получение зарплаты.
– Ну, за рост тиража! – провозгласил Митя, держа стакан с пепси-колой.
– За рост тиража! – подхватили мы, поднимая чашки с кофе.
Я любовно поглядывала на номер с моим материалом о Соломенске. Как-никак, собственный репортаж из командировки, статья на целую полосу, с фотографиями…
– Эх, повезло тебе, Китти, ты свободная, творческая личность, – сказал вдруг Митя.
– А ты что, не творческая?
– Не, я так, журналюга заказной.
– Да ладно…
– Нет, я же циник. Вот сейчас ваяю статью о лекарстве, про которое даже отдалённого понятия не имею. Мне сказали – написать, я и пишу. А вдруг оно не лечит? Вдруг это всё лажа, заколачивание бабок, разводилово? А люди прочитают и поверят мне? Я же этого лекарства вообще не видел ни разу и знать не могу, работает оно или нет! И даже пробовать не собираюсь!
– Не бери в голову, – сказала Алевтина Витальевна.
– Я и не беру. Я же циник. Но! Я знаю, что кто-нибудь этим лекарством точно вылечится. Или потому, что оно лечит, или просто на самовнушении. А кто-то всё равно умрёт, даже если это не подделка. Ну, если время его придёт…
