– Мои шпионы рассказали мне о силе, которой ты владела в Золотом дворце. А затем, в лагере, я собственными глазами увидел, на что ты способна. Конечно, я не знал этого наверняка. Но моя племянница посетила меня во сне в ту ночь, когда мы встретились в лагере беженцев, – она, как ты знаешь, провидица.
– Ларк, – шепчу я. Забавно, что этот огромный новый мир кажется таким тесным. Я уже и забыла, что Миша – дядя Ларк.
Он кивает:
– Да. Она сказала, что у Себастьяна нет того, что ему нужно, чтобы занять трон, и что ты бежишь. И попросила меня дать тебе приют, чтобы ты могла восстановиться. Итак, зная о великой силе, которую ты продемонстрировала, и учитывая пророчество Ларк, я сделал очевидный вывод. А как только Шторм показал мне, как трон отвергает Себастьяна, мои подозрения подтвердились.
– Так вот что ты имеешь в виду, когда говоришь, что Финн и Себастьян борются за меня. Им нужна моя сила.
Точно так же, как они боролись, чтобы завоевать мое доверие, когда у меня была корона.
Это никогда не кончится.
– Думаю, все намного сложнее, но на самом базовом уровне – да. Трон не примет Себастьяна, потому что у него нет силы, и не примет Финна, потому что у него нет ни короны, ни силы. И, очевидно, он не примет тебя, потому что…
– Потому что я едва ли фейри, не говоря о том, что во мне не течет королевской крови Неблагих.
– Ну да. – Он пожимает плечами. – Но даже если бы и текла, корона-то все равно у Себастьяна. Вне зависимости от того, как это кончится, ты нужна братьям, если Неблагой двор хочет устоять.
– Им нужно снова меня убить? – Я разворачиваюсь и направляюсь к столу. С моих губ срывается истерический смешок. – Одного раза было недостаточно?
Миша снова наполняет свой бокал вином.
– Это даже отдаленно не то, что я предлагаю.
– Я никогда об этом не просила.
Он прищуривается.
– Это мы уже обсуждали. Никто из нас не просит о бремени, которое нам приходится нести. Но от этого то, как мы справляемся с этим бременем, не становится менее значимым.
– Почему они не могут просто сделать новый трон?
Он хмыкает.
– Трон – это не просто кресло, принцесса. Это метафора, и его магия сильнее, чем ты можешь себе представить.
– Вот почему ты мне помогаешь, – тихо говорю я, смирившись с происходящим. Я тянусь за бутылкой вина и наполняю свой бокал. И плевать, если оно отравлено. Может быть, все это какой-то коварный план. Может быть, они задумали убить меня, забрать мою силу и передать ее Финну – в конце концов, сестра Миши была замужем за братом Финна. Они все равно что семья. Или, может быть, Миша сам хочет обладать этой силой. Я смотрю ему в глаза и нерешительно подношу бокал к губам.
– Оно не отравлено. Мне незачем тебя убивать. Как я говорил, раньше такого никогда не было. Трудно предугадать, что произойдет, если ты умрешь.
Я закатываю глаза и делаю глоток.
– Это так обнадёживает.
– Ты нужна мне. И была бы нужна, даже если бы у Себастьяна была бы и корона, и сила и в этот самый момент он сидел на троне. Королевство Неблагих невероятно разобщено. Последователи Мордеуса были верны не столько ему, сколько тому, как он правил. Его несправедливые законы и наказания были выгодны немногочисленной элите. И им было нужно именно это.
– Немногочисленной элите? – хмурюсь я. – Я думала, что за Мордеусом стоят массы, и именно поэтому Оберон не смог занять свое законное место правителя, когда вернулся из царства смертных.
