Противник бросил в Сергея заранее заготовленной перчаткой. Сергей нырнул вперёд, уворачиваясь от летящей тряпки, но вонзился подбородком в эфес шпаги, заботливо подставленный соседом слева, жизнерадостным толстяком. Ему показалось, что зубы его громко звякнули, как железный кубок о не менее железный поднос. В это время перчатка приземлилась точно на его физиономию, больно хлестанув по глазам и вызвав непроизвольные слёзы, что было с восторгом отмечено обоими соучастниками.
– Ха-ха-ха! Вызов не должен пролететь мимо! – объявил жизнерадостный толстяк, заостряя свои усы. – Вы просто обязаны драться с одним из нас! Впрочем, если хотите, можете драться сразу с двумя!
Сергею почему-то не хотелось драться ни с одним, ни с двумя. Ухватившись рукой за подбородок, он судорожно искал выход из создавшегося положения.
– Ты с кем там разговариваешь? – раздался спасительный голос Брадобрея.
– Так. Сам с собою, – ответил Сергей, внезапно придя в себя и успокоившись.
– Я подумал и решил, что делать вводную тебе одному, пожалуй, нерационально, – прервал затянувшуюся паузу Брадобрей. – Завтра в десять часов утра будет общий сбор сотрудников шести секторов, в том числе и вашего. Там я вам сообщу всё, что нам на сегодня известно по теме «Суицид».
– Может быть, хотя бы в общих чертах опишете ситуацию? Чтобы знать, к чему готовиться.
– Тема представляется очень неоднозначной. Поэтому, предварительная подготовка, озвучивание выборочных деталей, может создать предвзятость, которая способна исказить представление о реальном состоянии дел и привести к нежелательной оппозиции в мировоззрении.
– Я вроде бы всегда правильно понимал ваши соображения, каким бы каверзным ни было дело само по себе.
– Нет. Мне самому будет легче, если я смогу убедить тебя в том, как правильно понимать суть темы, несмотря на реакцию других участников совещания. Хуже будет, если сегодня ты мне поверишь, а завтра начнёшь сомневаться.
– Как знаете, – согласился Сергей.
Щелчком с некоторым последующим просветлением в голове отключился Брадобрей. И хотя Сергей остался в той же неопределённости в отношении последующего направления движения, установленный на завтра ориентир позволил определиться и с сегодняшним днём. Он однозначно понял, что возвращаться в офис не имело никакого смысла: оглашение завтра содержания новой темы по крайней мере отодвигало на неопределённый срок все имеющиеся сегодня работы. А рассуждать на отвлечённые темы проще всего на нейтральной или независимой территории, где тебя никто не может просто так припахать к какой-нибудь маловажной или вообще неактуальной работе. Например, в кафе. Сделав такой вывод, он и направился в любимое кафе, где он не раз сиживал, рассуждая о мировых проблемах, решение которых лично ему никем не поручалось.
С утра казалось, что день будет пасмурным. По небу плыли небольшие кучерявые облака, периодически возникающие из ниоткуда и также незаметно исчезающие в никуда. И несмотря на календарь воздух был относительно прохладный, и ничто не предвещало, что через короткое время распогодится, выглянет яркое солнце, рассеются без следа в синем небе белые кучеряшки облаков и наступит обычный весенний день, каким ему полагалось быть с самого начала.
Сергей шёл по центральной аллее бульвара, а с двух сторон от него, будто гвардейцы в зелёных мундирах, стояли навытяжку клёны. А под ними как редкое ограждение, будто уставшие путники, лежали пустые скамейки. С обеих сторон за клёнами лежала узкая автомобильная дорога. Но машин на ней практически не было видно. Машины использовались преимущественно для транспортировки грузов, и делалось это большей частью по ночам. А пассажирские перевозки осуществлялись в основном флаерами, которые заполняли небо над домами, словно стаи галок, беспорядочно перемещавшихся с места на место и садившихся либо на крыши домов, либо между домами.
