Васька в ответ рассказывает, как они с Миланкой разбирали старый гараж моего отца. С теплой тоской по папе слушаю мужа и улыбаюсь. Давно мы вот так с ним не сидели.
Вечер заканчивается сексом. Не отказываю Ваське, но кончить под ним не получается. Имитирую и отключаюсь под его тяжелой рукой, прижимающей меня к нему.
Утром муж уходит из дома вместе со мной. Я на работу, он опять к моей маме.
На мне летние белые брючки из легкой ткани. Они слегка просвечивают. Чтобы не сверкать стрингами по улицам, к ним я выбрала длинную свободную рубашку такого же цвета. Тело дышит в жару и на работе слова никто не скажет. Все очень прилично, дресс-код не нарушен. На душе легко и приятно, вот если бы Вася еще на работу устроился, стало бы вообще все отлично. Моя жизнь снова начинает приобретать ту самую нормальность, о которой мне все время твердит мама. Скучную, безликую, но так ведь все живут. Чувства постепенно затухают, оставляя после себя что-то другое.
Размышляя об этом, иду пешком до основного места работы, по привычке экономя несколько рублей.
Машина Ивана уже на парковке. Если бы не знала, где он вчера был, подумала бы, что он здесь живет.
В холле встречаю Дину. Договариваемся, что сходим вместе на обед. Заодно предупрежу ее о планах Ивана насчет сотрудников. Подруга хороший, но очень узкий специалист. Если уволят, найти работу именно по своей специальности ей будет сложно.
— А ты чего вся горишь? — не отпускает меня Ковалевская. — Не заболела? — прикладывает прохладную ладонь ко лбу.
— Да нет, — отвечаю максимально беспечно. — Жарко просто с утра уже, а я пешком шла.
— Так зарплату же дали! Или тебе нет еще?
— Дали. Я так. Чтоб целлюлита не было, — отшучиваюсь, и мы разбегаемся по кабинетам. У нее пациент с утра, а мне надо просто сделать вид, что Кравцов ко мне не прикасался, я вчера не мастурбировала в душе после нашего с ним ужина и работать.
«Работать, Рузанова!»
Мысленный подзатыльник и лестница на второй этаж помогают переключиться.
Дверь у Ивана сегодня закрыта, и я мышкой, или как говорит Вася, зайкой, нырнув в свой кабинет, тоже закрываюсь. Ровно на десять секунд, потому что в него без стука входит Кравцов с папкой в руке и телефоном возле уха.
— Сейчас привезут укомплектованное место секретаря, — сообщает он мне вместо доброго утра. — Немного пошумят в коридоре.
Место там позволяет, но эта информация меня мало касается. Я всегда справлялась сама, а ему, видимо, без помощницы никак.
— Вот, — кладет мне на стол папку, а телефон убирает в карман. — Мне звонил ваш, точнее теперь уже наш и не наш одновременно поставщик пробирок для лаборатории. Мы с ним больше не работаем. Работаем вот с этим, — стучит пальцами по пластику. — Ценник на двадцать процентов ниже. С наращиванием объёмов подвинется ещё на пять. А секретарь нам нужен для того, чтобы не я бегал к своему заму с этой информацией. Надо в юридический отдел отдать, пусть договор посмотрят. Я занят.
И уходит также внезапно, как зашел, через чур громко хлопнув дверью.
— Л-ладно, — от неожиданности стою пару секунд в прострации.
Это что сейчас было вообще?
Беру в руки папку, чтобы закинуть к юристам, и все же решаю зайти к девчонкам в процедурку, сдать кровь на гормоны. Он мне даже «привет» сегодня не сказал, а я из простого прикосновения и пары комплементов напридумывала всякого. Вот что значит, отвыкла от мужского внимания.
