– Юй-мэймэй, – радостно сказала Юй Ваньсин. – Ты слышала? Наш господин вернулся из похода.
(Бай Юй:) – Мммэээ… (нечленораздельное мычание из подушек)
(Юй Ваньсин:) – Юй-мэймэй, пойдем поздороваемся.
(Бай Юй, про себя, мрачно:) – Спасибо, я уже поздоровалась. Теперь твоя очередь.
Юй Ваньсин немного постояла на пороге.
(Юй Ваньсин, нерешительно:) – Он, наверно, привез нам подарки.
Его подарки!
Спасибо, видели!
Попытка заманить Бай Юй к господину потерпела неудачу, Юй Ваньсин не знала, что еще сказать. Она беспомощно посмотрела по сторонам.
Из кучи подушек поднялась рука, махнула на нее и бессильно упала:
– Иди, иди.
Иди к своему господину, если он тебе так нужен.
Из-за этого бесчувственного животного Сян Юя, Бай Юй теперь казалось, как будто она обокрала Юй Ваньсин. Он разрушил ее любимую сказку про могучего героя с нежным сердцем и его прекрасную наложницу, которые были преданы друг другу до последнего вздоха!
Душа Бай Юй оделась в траур.
Черные облака сгустились над усадьбой, белые птицы с криком носились и искали, куда бы спрятаться.
Первый удар грома сотряс небо и землю.
Дождь упас словно занавес из тяжелых стеклянных бусин.
Бай Юй лежала и смотрела в потолок.
У нее в душе тоже были черные облака.
Еле-еле горел светильник на столе.
– Тук-тук-тук.
Бай Юй вздрогнула.
– Тук-тук-тук, – у окна.
Опять тот же стук?
– Ли Лэ, – шепотом позвала Бай Юй.
Ли Лэ дремала, сидя возле сундука.
– Ли Лэ! Ты слышишь?
– А? Что?
– Тук-тук-тук.
Может быть, это просто вода собирается в изгибе кровли, а потом падает на рамы?
– Бух!
Ли Лэ одним прыжком оказалась у хозяйки на постели!
Кто-то ломился в окно!
В дверь начали скрестись.
Бай Юй и Ли Лэ задрожали и прижались друг к другу.
– Уи-уи!
Беспризорная душа плакала под дождем.
Бай Юй и Ли Лэ переглянулись.
– Уи-уи-уи-уи-уи-уи-уи-уи-уи!
Бай Юй села на кровати и взяла в руку медные щипцы для углей. Ли Лэ кивнула и взяла подушку.
Он вдвоем, шаг за шагом, приблизились к двери.
– Уи-уи! Уи-уи!
Бай Юй набрала в грудь воздуха и отодвинула створку.
Перед ней никого не было.
Только падал дождь.
–Уи-уи!
Она посмотрела себе под ноги.
Крошечное, мокрое, волосатое животное, задрав морду, скулило и жаловалось, сидя на деревянной галерее.
Пожаловавшись, щенок вбежал в комнату и старательно отряхнулся, забрызгав пол.
Отряхнувшись, он уселся, посмотрел на девочек, поднял морду и снова заплакал:
– Уи-уи-уи-уи-уи-уи!
(Бай Юй, брови умиленно подняты:) – Ааа… Ты, наверно, есть хочешь?
(Ли Лэ, усаживаясь на пол и протягивая к страдальцу руки:) – Люди говорили, у него маму растоптала лошадь, а остальных щенков утопили.
(Щенок:) – Уи-уи!
Уи-уи оказался бестолковым и прожорливым существом. Все, что он умел – это нюхать булочки и сосать тряпку, намоченную в козьем молоке. Таким образом он высосал полкувшина и раздулся, как пиявка. За ночь он научился вилять хвостом и сгрыз самую красивую пару туфель Бай Юй, но все равно девочки в нем уже души не чаяли.
Когда он хотел есть, он шлепался посредине комнаты на мохнатую задницу и заявлял: "Уи-уи!" Когда он не хотел есть, он валился на бок и засыпал. От роду ему было недели три, он был неизвестной породы, весь в клоках шерсти, как попало торчащих во все стороны. С круглыми, близкопосаженными коричневыми глазками, он был похож на маленького, лохматого, бестолкового медведя.
– Уи-уи! – позвала Бай Юй, и щенок, путаясь лапами в одеяле, побежал к ней по кровати.
