– В такую и младенец не промажет! – Хлопин прикоснулся к плечу сотрудницы. Старшая лаборантка замерла.
– Так колите живее, выпить надо!
Хлопин подмигнул Наталье.
– Александр Юрьевич, я ведь не взяла спирт!
– Ничего, обработаем сорокаградусным раствором, – успокоил доцент.
Наталья попала в вену безо всякого труда. Несмотря на дрожащие руки, она чётко ощутила первый прокол кожи, затем вены. В шприц пошла самотёком багрово-красная кровь.
Хлопин набрал крови в пробирку. Затем наполнил вторую.
Сидор, раскрыв рот, наблюдал за действиями Хлопина. Когда тот набрал третий пузырёк, Сидор чуть не заплакал.
– Не жалей дурной крови!
– А сколько у нормального человека крови?
– У нормального – литра три, – сказал Хлопин, сливая содержимое трёх пробирок в реторту с плотно притёртой пробкой.
– А у алкоголика?
– У тебя что ли?
– Ну.
– Восемьсот грамм, – пояснил Хлопин.
Брови Сидора взлетели кверху.
– Остальное – водка и ацетальдегиды!
– Какой только хрени внутри организма не бывает! – Сидор налил полкружки водки, залил себе в глотку.
Наталья заворожено следила за его кадыком, который двигался как-то непрерывно, без пауз между глотками. В результате чего, водка протекла в желудок как вода из крана.
Сидор взял кусок неочищенной колбасы, зажевал.
– Поражена? – спросил Хлопин, глядя на широко раскрытые глаза Натальи.
– Завидую вашему аппетиту! – сказала Наталья Сидору.
Он ничего не ответил. Разговаривать с переполненным ртом неприлично.
Наталья собрала пробы анализов в термостат.
– Как я понимаю, Александр Юрьевич, всё это нужно доставить в лабораторию?
– Наташа! Вы просто чудо! – Хлопин раздвинул руки для объятий. Наташа посмотрела на непрестанно жующего Сидора, затем на носки своих туфель. Хлопин неловко опустил руки на бёдра, затем пихнул ладони в карманы.
Оказавшись в подъезде, Наталья поёжилась. К вечеру в летнем платье в начале мая – не по климату. Подсчитав остатки наличности, Наталья едва не разревелась. Ей хватало только на трамвай! Наталья пошла в сторону дороги, к ближайшей остановке. В доме Хлопина старшая лаборантка была впервые, поэтому плохо ориентировалась в сумерках. Наталья вспоминала, как к подъезду подъезжал таксист, по какой дороге. Кажется, он проезжал в тёмной арке.
Наталья зацокала шпильками по асфальту. В подворотне её кто-то взял за локоток. Сердце старшей лаборантки ёкнуло.
Сява страдал от головной боли. Ещё бы! Думать о незнакомых вещах тяжко даже образованному человеку. Сяву озадачивал старый компаньон, его бывший подельник: Межа, а ныне – Палыч. То хвастался о грандиозной сделке, то опустил нос и нажрался горькой.
– Нет, без бабы тут не обошлось! – завершил Сява мысли вслух.
– Баба нужна, Сява?
– Окстись, Леший! Исчезни!
Браток с телосложением шкафа, пожал плечами, отвернулся к окну. Выходить из комнаты он не мог. Оставлять Сяву одного не имел права. Давать волю чувствам, когда карман худеет – последнее дело. Телохранитель должен быть рядом с вверенным телом – это Леший уяснил ещё год назад. Тогда Сяве взбрендило в голову выйти в ночь. То ли молодость вспомнил, то ли нюх потерял. Леший только-только докурил дорогую сигару до половины, пришлось бычковать и выскакивать из машины: он услышал какую-то возню. Оказавшись во дворе, Леший двумя ударами отрубил какого-то типа, пытающегося утащить Сяву, держа его под мышки. Кто это был, разобрались после.
Оказывается, Сява споткнулся и упал. В это время какой-то тип «помог» ему, пристукнув по голове. Незнакомец пожелал оттащить Сяву в кусты и ошмонать в спокойной обстановке. Отморозка наказали по понятиям. Желание обирать пьяненьких клиентов отбили навсегда, вместе с почками.
