Среди дежурных прапоров был один уродец (ясен пень – неженатый, назовём его Иванов), который солдат, мягко говоря, не очень любил. Но при этом осознавал свою власть над ними.
И вот сидит паренёк ночью, книгу читает, изо всех сил старается не заснуть, а тут прапор!
– Ах ты такой и так тебя туда! Взорвать нас всех хочешь?!
Хвать книгу – и в топку! А бойцу потом перед библиотекой отчитываться!
Неприятный был прапор.
И вот однажды возвращается утром смена с котельной, и Серега Гиляжев рассказывает.
– Иванов – мудло! Сижу, политтетрадь заполняю, он из-за спины подходит, хвать тетрадь, на пол швырнул и давай по ней топтаться! Ну вот нахуя, а главное – зачем?!
Тут его друган Серёга Лисягин – очень умный москвич из мажоров с тонким чувством юмора (о нем ещё позже будет) – просиял лицом. Говорит – ща!
Наверняка он перед тем увидел в окно, что к казарме движется Зампоглот. Вот он зашёл, и Лисягин сразу к нему навстречу.
– Товарищ прапорщик, это же как такое может быть?! Мы сегодня несли дежурство на котельной, рядовой Гиляжев заполнял тетрадь по политзанятиям согласно всем вашим мудрым указаниям, а прапорщик Иванов подбежал, схватил тетрадь, бросил на пол и начал по ней топтаться! А там, между прочим, цитаты из товарища Ленина!
Зампоглот просто офигел и накатал на Иванова докладную в политотдел части, что тот попирал ногами работы Ленина!!!
В политотделе, конечно, прихуели – они-то знали, что Зампоглот малость того… не по уму усердный, но чтоб у него кукуха свистнула до такой степени?!
Иванова, конечно, к себе вызвали и для виду втык сделали – надо ж было как-то реагировать, докладная же!
После этой явно милой беседы он на бойцов стал смотреть чуть-чуть со страхом и злобой. И больше не заёбывал.
Хоть какая-то польза от замполита!
Так вот о говне
Осень 86-го (запомнил чётко, потому что через пару месяцев один из героев повествования Петрович дембельнулся), воскресенье. Народу в казарме почти нет – кто на дежурстве, кто в кино (нас по выходным гоняли в кино – в солдатский или офицерский клуб). Службу бдят двое молодых дневальных и дежурный по роте крупных размеров москвич Андрюха Потапов. Вообще-то он Николаевич, но получил прозвище Петрович. Петровича забрали на полтора года за год до окончания московского пединститута (прям как замполита), он неплохо рисовал, поэтому получил от меня эпиграмму:
Он недоучка-педагог
И недоделанный Ван Гог,
которая его очень забавляла.
Ну и я торчал в казарме – в кино не хотелось, решил письма домой понаписывать. Так вот.
В сортире забилось очко. А как пробивают очко в казарме – на палку наматывают тряпку и этим девайсом всё и фигачат до получения нужного результата. Вот молодой дневальный и фигачил. Но как-то неуверенно и слабо, поэтому нужного результата не было.
И тут из офицерской комнаты выходит замполит – ввиду неженатости и отсутствия перспектив, он иногда со скуки тусовался по выходным в казарме, заодно подробнее изучая солдатский быт и нравы.
– Потапов, что там у тебя?
– Да ничего, тарщ прапщк, очко забилось, устраняем неполадку.
– А ну пошли посмотрим.
Пошли. Я, будто почуяв какое-то грядущее нестандартное событие, пошёл с ними. Смотрим – у щупленького дневального не получается.
– Потапов, ну что ты в самом деле! Ты глянь на него и на себя! Ты ж богатырь, а он дрыщ! Конечно, он не справится, давай ты!
Потапов от неожиданности и от такой расстановки сил просто охуел! Во-первых, с каких херов дежурный по роте будет пробивать очко, если это дело дневального?! А во-вторых, Петрович – дедушка, а дневальный – молодой! Петрович даже призадумался над таким раскладом. А Зампоглот наседает.
