Подходят два типичных братка невысокого ранга. Ну такие – бычки. Один:
– О, музыканты! Пацаны, а пошли к нам в кафе, – называет одно весьма злачное местечко – братве полабаете, вам денег дадут!
Ага, знаю я братковские деньги… Объясняю, что гитара электрическая. Он.
– Так а шо – в кафе ж электричество есть, включим!
Понятно… Объясняю, что человек долго репетировал сегодня, очень пальцы болят. Второй сразу полез в агрессию.
– Ты шо мля! Тебя нормальные пацаны приглашают, а ты левые отмазки кидаешь!
Думаю: «не справимся, они бойцы опытные».
Говорю:
– Парни, понимаете, вам же надо, наверное, Розика лабать, Шуфика – такое вот, да? А мы такое просто не умеем – мы только рок, Арию, например, или Кино. Начнём лабать Розика – получится лажа, только вечер вам испортим!
Агрессивный – осознавшим голосом.
– А, понятно, только учитесь? Ну ладно, без зла!
Мы продержались до момента, пока они уйдут, и только тогда заржали…
Начало 2000-х, Коктебель, сентябрь, знаменитое коктебельское арт-кафе «Богема». В нем выступали БГ, покойный Хвост, Гайдук и другие замечательные люди.
Тогда в Коктебле проходил фестиваль в честь столетия Дома Волошина. Народ съехался просто отовсюду. На разных площадках проходили разные мероприятия по случаю и во ознаменование. Вечером в арт-кафе – волошинские чтения. В зале куча преклонного возраста ценителей-волошиноведов (это они сами себя так называли, а я их сразу прозвал волошиноидами…).
Оф. часть закончилась, началась вольная программа. Волошиноиды не расходятся – все ещё пребывают в высоком искусстве.
Что-то спел на сцене под гитарку я, что-то – кто-то ещё, девушка Наиля потанцевала фламенко…
И вдруг выяснилось, что приехал Гера Моралес (кто не знает – лидер знаменитейшей московской растаманской группы Джа Дивижн). Ясное дело, затащили его внутрь. Видно, что Гера уже малость пообщался с Джа… Начинаем уговаривать, чтоб попел. Вяло отмахивается, но вниманием польщён. Налили вкусного портвейну. Выпил. Пошёл на сцену. Поёт свои растаманские песни в характерной манере.
Волошиноиды, мягко говоря, недоумевают.
И тут Гера выдаёт.
– Как же меня задолбало петь свои песни! Давайте я вам Вертинского спою!
Волошиноиды оживились-встрепенулись – как же, имя знакомое и знаковое для каждого поклонника высокого искусства!
И Гера во всё той же манере, под Джа и портвейном, запел «Кокаинеточку»! (петь про кокаин под травой – тот ещё перфоманс!)
Что Вы плачете здесь, одинокая глупая деточка,
Кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы?
и так далее.
Волошиноиды прихренели и начали быстро сваливать.
Мы аплодировали…
Как-то в конце 90-х попросили нас сделать сейшен в каком-то небольшом городке – уже не помню. Наш звук и пара групп, с них пара групп – вот и сейшен готов.
Древний советский ДК с соответствующей акустикой.
Выставили звук, отстраивает звукарь барабаны.
– Давай рабочий.
– Тым-тым-тым.
Долго.
– Давай рабочий и бочку…
– Тым-бум, тым-бум.
Тоже долго.
В зале я, звукарь и барабанщик.
И тут заходит местный бухой ценитель.
– О, пацаны, а шо это у вас тут?
– Все нормально, рок-н-ролл.
– А, ништяк, понимаю.
И завис.
И опять долго – бум-тым-дзынь, бум-тым-дзынь…
Ценитель просыпается.
– Не, пацаны, хуёвый у вас рок-н-ролл.
И уходит.
Не оценил.
Так сложилось исторически, что, начиная с 1996 года, я больше десяти лет в Новогоднюю ночь работал в хороших клубах, ресторанах, варьете и т. п. – работа такая, причём за неё хорошо платили. Вёл программы, помогал составлять, и прочая, и прочая. Но самая сумасшедшая ночь была самая первая…
