Вот же гадство. Снова чудит, бездушный тиран. Ну что на этот раз?
— Хорошо, конечно, — отвечаю как можно спокойней.
Беру на всякий случай с собой папку с документами, чтобы не выглядеть совсем уж безоружной. Будет чем отбиваться от этого наглеца.
— Не ожидал такого от тебя, — потихоньку бормочет Михаил и смотрит на меня с пренебрежением.
— Что? — спрашиваю грозно, в надежде, что мне всё это послышалось.
— Ничего, — отвечает ледяным тоном Михаил и уходит.
И он туда же. А ведь хорошо с ним так ладили. И теперь меня весь офис считает не пойми кем. Вернее точно известно кем! И слово это настолько нехорошее, что даже произнести не могу. А виной всему мой босс. Надо бы с ним поговорить. Хотя как показала практика это бесполезно. Такое ощущение, как будто он не слышит или не желает слышать.
Долблюсь кулаком в его дверь. Я в гневе и сейчас он у меня отхватит сполна.
Не дожидаясь ответа, резко раскрываю дверь и нагло вламываюсь в кабинет босса.
— Вызывали?! — говорю раздраженно.
Ну сейчас всё скажу, как скажу так, чтоб он не смог и слова мне ответить!
— Да, проходите, Марина, — говорит слишком спокойно Станислав Валентинович.
Сидит в своем кресле весь какой-то не такой. Где эти глаза, наполненные искрами? Потухли?
— У нас с вами возникли, видимо, недопонимания, — говорит тихо и устало.
— Я бы это назвала по-другому! — пытаюсь отстоять свою мысль.
Босс показывает рукой на стул напротив него. Аккуратно сажусь и осматриваюсь. Жду подвоха. От него всего можно ожидать.
— Прошу прощения за свое поведение, которое вас сбило с толку, — продолжает говорить он и не смотрит даже на меня.
Как-то не по-доброму у меня начинает щемить в районе груди.
— Если вы думаете, что я отменю иск, то… — говорю не так уже грозно, голос немного подрагивает.
— Нет, нет, что вы, — машет руками и встает со своего места, подходит к окну и задумчиво всматривается. — Вы всё правильно сделали, я ввел вас в заблуждение своими действиями. У меня так к сожалению всегда.
И печально так вздыхает.
— Всегда в суд на вас подают? — спрашиваю с подозрением.
— Нет, просто еще с детства мне тяжело выражать свои чувства и эмоции, в итоге всё получается вот так. Меня обычно не воспринимают серьезно. Я лишь хотел сказать, Марина, что вы мне действительно очень понравились.
Грустно смотрит в окно, куда-то вдаль. Стоит, молчит.
И вот в эту секунду как-то так получается, что у меня внутренний голос начинает немного поддакивать. А что, если я переборщила? Была с ним слишком жестока? Нет, он конечно, тот еще самодур, но по нему видно же насколько он одинок в этом мире. Впрочем как и я. Меня тоже часто не понимали в школе, считали чудачкой. И вот теперь я так повела с тем, кто просто отличается от других.
— Ну, возможно, я, конечно, погорячилась… — пытаюсь немного подбодрить босса. — Просто всё это так быстро произошло… Я всё понимаю, конечно…
— Правда? — спрашивает он чуть воодушевленный и поворачивается ко мне. — То есть вы готовы дать мне еще один шанс?
— Ну не то чтобы шанс… — мямлю я в ответ.
Станислав Валентинович резко подходит ближе. Напрягаюсь всеми своими оставшимися нервными клетками.
— Я ведь должен загладить перед вами свою вину.
— Ну так да, конечно, загладить… — мечтательно говорю я.
Вот прибавочка к зарплате мне не помешала бы за доставленные неудобства, а в идеале повышение, конечно же. Начинаю довольно улыбаться. Прокручиваю в голове, насколько же он может меня задобрить.
