Это не любовь - страница 12



Вот и сейчас он прислушивался к себе, к откровенным ласкам Ларисы, оглаживал её, мял. И вдруг ни с того ни с сего в памяти всплыла девчонка из клуба, поцелуй её неожиданный, такой отчаянный и жаркий… И мысли эти бесконтрольно вызвали ощущения, яркие и внезапные, как вспышка.

И в ту же секунду он завёлся до предела. Подмял под себя Ларису, накинулся с пылом, чего и в самом начале их отношений не случалось. Ощущения эти нарастали, становились острее, ярче – хотя куда уж ещё, казалось бы, – и, в конце концов, разорвались оглушительным оргазмом. Лариса тяжело и шумно дышала в плечо, потом протянула:

– Это было о-о-о! Никак в тебе горячая испанская кровь наконец взыграла?

Анварес не ответил. Да и что тут скажешь? Он лежал на спине, прикрыв глаза рукой, и сам недоумевал: что это сейчас было? Ещё можно понять, если бы та девчонка ему понравилась, но ведь нет. Она, конечно, ошарашила, но, вообще, такие наоборот его отталкивали. Вызывали полное неприятие и даже брезгливость. Так что реакция собственного организма его сильно обескуражила.

– Кто первый в душ? – ворковала довольная Лариса.

 

14. 14

 

Лариса прожила у него почти до конца лета. И, в общем-то, время прошло неплохо. Анварес более или менее свыкся с её постоянным присутствием.

К тому же август провели, в основном, в разъездах.

Сначала навестили его родителей – Лариса, конечно же, завоевала их симпатию. Точнее, покорила мать. Ну ещё бы – начитанная, интеллигентная, добрая, внешне приятная.

«Совсем такая, какой я была в молодости», – вздыхала с ностальгической улыбкой мама.

Отец же Ларису просто принял. Вот уж в отце пресловутая испанская кровь, разбавленная славянской лишь наполовину, проявлялась буквально во всём: во внешности, взглядах, темпераменте.

Он был чрезвычайно обходителен с подругой сына, сверкал круглыми чёрными глазами, широко улыбался и источал цветистые комплименты, однако наедине изрёк:

– Жена ведь не только интересный собеседник. Её надо любить и желать, а ты смотришь на свою Ларису, заметил, ну… как на солонку.

Анварес безразлично повёл плечом. Жениться в обозримом будущем он всё равно не собирался. И если бы Лариса так уж сильно не упрашивала его – к родителям её даже и не привёз бы. Так что особого значения этому знакомству он не придавал. А категориями «любовь» и «желание» вообще никогда не мыслил.

Любовь совершенно не вписывалась в картину его жизненных представлений. Ну а желание – так это вообще нечто на уровне первобытных инстинктов. Разве человек с интеллектом может идти на поводу желания – считай, похоти? Конечно, нет!

Однако спорить с отцом не стал – какой смысл переливать из пустого в порожнее? Всё равно его не переспоришь.

 

Отдохнув у его родителей, Анварес и Лариса слетали на недельку в Варшаву, где исходили все примечательные места, посетили выставку Альтхамера и театр Вельки, насладились польской кухней. Даже Лариса забросила свою диету, соблазнившись ароматными кабаносами.

И всё же, несмотря на насыщенный приятными впечатлениями август, Анварес вздохнул с облегчением, когда Лариса съехала к себе.

15. 15

 

В этом году Анваресу традиционно дали второй курс «журналистов» и «иностранцев». Правда, навязали ещё в придачу спецкурсы у четвёртого.

Но это пережить можно – спецкурсы факультативны и посещают их, в основном, увлечённые студенты, ну или хотя бы не откровенные лентяи и идиоты. А вообще, он любил работать именно со вторым курсом.