«Возьми в рот. Сейчас».
Боже. Эта фраза больше не кажется смешной. Мне хочется сделать что-то смелое, неожиданное, порадовать мужа. Если начистоту, то та сцена меня взбудоражила, и я не знаю, как иначе рассказать о ней Марку. Разве что показать?
Веду его к постели, прошу сесть. Он хочет в душ, но я слишком пьяна, чтобы упускать момент и ждать хотя бы мгновение! Забираюсь на колени, мы целуемся, ласкаем друг друга. Внутри пламя, пожар, я чувствую себя красивой и желанной. Самой яркой во всем мире!
Слезаю с колен Марка, расстегиваю брюки.
— Я хочу кое-что попробовать, расслабься, — шепчу. — И доверься мне.
— Кристина...
Я наклоняюсь, но он останавливает.
— Перестань, Кристина... Что ты делаешь? — звучит над головой.
И ладно бы грубо, к хлестким словам за пять лет я привыкла.
Но нет.
Марк говорит нас-меш-ли-во. А потом хохочет.
Вмиг проваливаюсь в реальность и чувствую себя неуклюжей малолетней дурочкой. Быстро отстраняюсь, Марк смеется и поднимается на ноги.
— Шампанское тебе противопоказано. Дуй в кровать, я сейчас.
Трясти начинает, но не от азарта больше, а от... банального разочарования. На глазах выступают слезы.
Марк уходит в ванную, а я кидаюсь к шкафу и кутаюсь в халат. Становится холодно и зябко. Мгновенно перестаю любить свое тело и саму себя.
А потом, когда за стенкой включается вода, я реву. Так глупо себя чувствую! Я, наверное, смешно выглядела, раз он так отреагировал.
Закусываю кулак, умирая от стыда и внутренней боли. Думала, неуверенность и обиды сгорят в огне страсти, но они лишь стали пеплом и засыпали с головой.
Обида царапает душу наживую, но обида не на мужа, а на себя саму. Я не боюсь посмеяться над собой, не слишком обидчивая и вполне отходчивая, но дело в том, что минуту назад я не пыталась быть смешной. Решила, что я... боже, что я сексуальна. Очень сомневаюсь, что бывшей жене он смел сказать нечто подобное!
Захожу во второй санузел, наскоро принимаю душ, тщательно умываюсь, вновь кутаюсь в халат и ныряю под одеяло. Марк приходит через несколько минут. Ужасно неловко смотреть на него после инцидента, и я делаю вид, что сплю.
Он укладывается под одеяло, пододвигается ближе. Прижимается губами к плечу, и по телу тут же разбегаются неприятные мурашки. Я уже практически трезвая, и мне очень неловко, что вот так встретила его, полезла первой. У нас это не принято, Марк влюбился в мое «противозачаточное лицо», в недоступность.
Что на меня нашло? Делаю громкий вдох-выдох, он его слышит, конечно.
Просит повернуться, я отказываюсь, Марк применяет силу, и когда добивается задуманного, сжимает мой подбородок.
Слава богу, муж полностью серьезен. Если бы попытался шутить, мы бы окончательно разругались.
— Ты прекрасна, Кристина, — произносит он низко. — Я обожаю твои губы, обожаю целовать их, любоваться ими. Обожаю, когда ты смеешься. Твои губы не созданы для минета. Если бы я хотел, попросил бы об этом сам. Я ценю, что ты так меня встретила, но я весь день занимался делами, и для меня это было слишком.
— Я... блин, Марк. Мы давным-давно так не делали. Наверное, ни разу после свадьбы. Вдруг мои губы как раз созданы? — Моя очередь отшучиваться. — Захотелось попробовать, ты не дал даже шанса.
— Ты ведь знаешь, где я вырос, мне это все сложно. Как мне потом тебя целовать?
Я смотрю вниз, сглатываю. Пожимаю плечами.
Он продолжает:
— Я слишком сильно люблю тебя целовать, и я не хочу запоминать твои губы в этом... положении. Ты ведь моя девочка, как мы без поцелуев? Я умру без твоих поцелуев.
