— И право на личную жизнь. Нет?
— Приватности, к сожалению, не существует. Личную жизнь сложно защищать. Увы, практически невозможно.
— Но ведь ты за это деньги получаешь.
— Да не напрягайся ты так сильно. Такое понятие, как личная жизнь, появилось, наверное, в прошлом веке. А до этого... Возьми, например, деревни, коммунальные квартиры, где все всё про всех знали. Да даже дворцы строились по такому принципу: чтобы добраться до нужного зала, приходилось пройти через десяток других и за всеми встречными тихонько подсмотреть. Людям скучно заниматься только своей жизнью. Крестьяне всегда знали, с кем и как спит знать. Ничего с того времени особо и не изменилось.
— С кем же спит муравей?
— Интересно?
— Нет! Мы больше не в деревне. И точно не во дворце. Мы в двадцать первом веке.
— Интернет — это самая большая деревня из когда-либо существовавших. И люди в ней жаждут внимания. Твой хейтер-муравей точно хочет, за последний месяц он настрочил тебе и твоим коллегам десяток рецензий, потратил кучу времени. Я вечером гляну, кто это и что.
Я понимаю, что совершенно не готова к такому повороту! Хватаю Баженова за плечо и сжимаю:
— Не надо. Это ужасно. Никогда так не делай. Пожалуйста — волшебное слово.
Он не вырывается, молча смотрит на мои пальцы, и я отпускаю.
— Извини. Я на эмоциях.
Небольшая заминка — и неуют врывается в зал. Между друзьями детства пролегает пропасть. Я внутренне ожидаю ссору, прекращение ужина, резкие слова. Демьян поднимает глаза, я слабо улыбаюсь и отправляю ему воздушный чмок.
Он медлит еще секунду, затем прищуривается:
— Точно? Я могу.
— Точно. Я знаю, что можешь. И ради меня сделаешь. Если попрошу.
— Да.
— Это как-то... не знаю, неправильно. Пишет и пишет, его дело. Я буду выше. И буду лучше стараться. Однажды ему понравится моя работа.
— Ты чуть не расплакалась на моих глазах.
— И ты решил охранять меня в этой большой информационной деревне? Интернет-рыцарь?
— Инженер по безопасности я, блядь, или кто?
Мы улыбаемся друг другу, и накал лопается. Баженов по-прежнему не терпит мои слезы и, завидев их, рвется совершать подвиги. У меня нет кровного старшего брата, но будто бы есть. Его девушке повезло.
Не удерживаюсь, обнимаю Демьяна, чмокаю в щеку, отстраняюсь и хватаю телефон. Так быстро, чтобы Баженов ничего не понял. Спе-ци-аль-но.
Пишу Муравью: «Спасибо за ваше мнение!» — и откладываю мобильный.
Зачем мне париться из-за какого-то критика, если вселенная наградила меня друзьями, готовыми ради меня на все? Я счастливейший человек!
Демьян пододвигает ближе кофе и делает глоток, давая понять, что возвращаться на свой диван не собирается. Оккупировал мой, и ладушки.
Ну окей. Тоже пью кофе.
Мы снова молчим. Обед подходит к завершению, как ни цеди кофе, надолго чашки не хватит. Заказать еще?
Задумываюсь. Марк научил смотреть на ситуацию с разных сторон, и мне давно не пятнадцать. Раньше я не придала бы предложению Демьяна значение, но сейчас…
Злые слова Муравья о моей бездарности с каждой минутой теряют важность. Этот человек всего лишь облек личное мнение в текст и выложил на обозрение.
Кошусь на Баженова. В школе он запросто взламывал страницы одноклассников в социальных сетях, но никогда не делал это за деньги, по запросу. Хотя его просили и предлагали приличные суммы, ведь прочитать переписку подружки или бойфренда в те годы было самым желанным и важным. Демьян отказывался, выбирал более тяжелые и маленькие деньги: стриг газоны или разносил еду в ресторанах отелей отца. Он берег приватность. А сейчас… сейчас он, кажется, был готов сравнять муравья с землей.
