ЭТО ТОЖЕ ПРОЙДЁТ - страница 10

Она старалась говорить с правильной интонацией – с болью за больную сестру, с желанием помочь.

Консул посмотрел на неё внимательнее. Потом снова уткнулся в документы.

– Как зовут сестру?

– Анна. Анна Петрова.

– Адрес?

Людмила назвала заученный наизусть адрес в Лос-Анджелесе. Адрес из объявления, которое она нашла в русской газете: «Семье нужна помощница по хозяйству и с детьми. Жильё и питание предоставляется». Людмила понимала весь риск – ехать к незнакомым людям в чужую страну, без языка, без связей. Она слышала страшные истории о том, как женщин заманивали такими объявлениями, забирали паспорта и превращали в рабынь. Но выбора не было.

Консул что-то печатал в компьютере. Минуты тянулись как часы.

– Вы замужем?

– Нет. Разведена.

– Дети?

– Одна дочь. Семнадцать лет.

– Она поедет с вами?

– Нет. Она учится в школе.

– Вы вернётесь?

– Конечно. Моя дочь в Украине. Я должна вернуться.

Это была правда. И, возможно, именно это спасло ситуацию. В голосе Людмилы зазвучали искренние нотки – нотки матери, которая никогда не бросит ребёнка.

Консул ещё раз пролистал документы, посмотрел на фотографии, снова что-то напечатал.

– Подождите, – сказал он и исчез в глубине кабинета.

Людмила стояла у окошка и молилась всем богам, в которых верила и не верила. «Пусть дадут визу. Ради Алины. Ради её будущего».

Через несколько минут консул вернулся. В руках у него был её паспорт.

– Виза одобрена, – сказал он, протягивая документы. – На шесть месяцев. Работать нельзя. Только туризм.

Людмила чуть не упала. Ноги подкосились от облегчения.

– Спасибо, – прошептала она. – Большое спасибо.

Консул уже смотрел на следующего посетителя.

Людмила вышла из здания посольства на подгибающихся ногах. Как только за ней закрылась тяжёлая дверь, силы окончательно оставили её. Она прислонилась спиной к холодной стене и медленно сползла вниз, опускаясь на корточки.

Весь накопившийся стресс хлынул наружу. Руки дрожали так сильно, что она не могла достать из сумочки паспорт. Сердце колотилось, как сумасшедшее. В горле пересохло.

«Господи, – думала она, – я же могла всё испортить. Один неверный ответ, одно подозрение – и всё. Вся работа, все мечты, вся надежда…»

Прохожие удивлённо оглядывались на женщину, сидящую у стены посольства, но Людмиле было всё равно. Ей нужно было несколько минут, чтобы прийти в себя, поверить в то, что это не сон.

Наконец дрожь в руках прошла. Она осторожно достала из сумочки паспорт и открыла его. Американская виза. Самая красивая картинка, которую она видела в своей жизни.

Только тогда она встала со стены, отряхнула пальто и направилась к ближайшей скамейке.

Она достала из сумочки мобильный телефон – старенькую «Моторолу», которую купила специально для этого дня – и набрала домашний номер.

– Алина?

– Мам! Ну как?

– Дали.

На том конце провода воцарилась тишина. Потом Людмила услышала всхлип.

– Правда?

– Правда, солнышко. Визу дали. На полгода.

– Мам… я тебя так люблю…

– И я тебя, дочка. Больше жизни. – Людмила вытерла слёзы. – Теперь я поеду первая, обустроюсь, найду работу. А потом ты приедешь. Мы с тобой всё преодолеем.

– А когда ты летишь?

– Скоро. Теперь надо купить билет.

Людмила не сказала дочери, что это билет в один конец. Что на обратный билет у неё нет денег. Что впереди – полная неизвестность, чужая страна, чужой язык, чужие люди.

Но у неё есть виза. А значит, есть шанс.

Вечером в поезде на Харьков Людмила сидела у окна и смотрела на проплывающие мимо украинские степи. Завтра она расскажет Алине подробности, начнёт готовиться к отъезду, продаст последние ценные вещи на билет и на первое время в Америке.