Сотрудники должны ненавидеть друг друга, чтобы ими было легко управлять, – и Циферблат старалась соблюдать этот постулат и делать все возможное, чтобы подчиненные Застенкер ссорились, выясняли отношения и старались выгородить себя за счет другого…
Кроме слежки за сотрудниками, Лена Циферблат по заданию всегда подозрительной к людям Застенкер, постоянно пыталась уличить в краже работников склада, водителей и даже менеджеров.
«Не дам обворовывать мою подругу!» – шипела она при обнаружении малейшего несоответствия данных склада и бухгалтерии, хотя частенько сама делала ошибки при внесении данных из приходных и расходных документов в бухгалтерскую базу, чем потом и объяснялись эти самые несоответствия.
Но мы отвлеклись, дорогой читатель. Вернемся же в кабинет Хвостова.
Итак, Муза Мордехаевна Застенкер вошла, точнее, вплыла в кабинет Хвостова, проплыла черной тучей мимо слегка растерявшегося следователя, обогнула его и спокойно, с достоинством пришвартовалась в свободное большое кресло.
Рыскинг напрягся. За годы работы в прокуратуре он навидался всякого, но такой вот персонаж был у него впервые.
Абсолютное спокойствие и властность Застенкер стали давить и на него, и он сам не понял, как первые слова уже вылетели из него:
«Скажите, Муза Мордехаевна, – вы в курсе, что делал Тимур Иремашвили на вашей фирме при отсутствии ее хозяев?»
Застенкер помолчала, немного покусала свою толстую нижнюю губу, потом посмотрела на Рыскинга невинным взглядом первоклассницы и мило улыбнулась: «Поверите, я и сама не знаю». – И, переведя взгляд на Хвостова, посмотрела так, что у бедолаги выступила испарина на лбу.
«Как это не знаете, – все еще не сдавался следователь, хотя прекрасно понимал, что Застенкер ему «не по зубам». – Ваша фирма должна Иремашвили большую, очень большую сумму денег. Может, он приехал поговорить именно на эту тему?»
«А почему вы меня об этом спрашиваете? – игриво ответила Застенкер. – Я его не приглашала, о встрече с ним не договаривалась… А, кстати, – она посмотрела на следователя прямым долгим взглядом «черной мамбы», – а какова причина его смерти, вы уже установили?»
«Ведется следствие, гражданочка. – Наконец вышел из оцепенения Рыскинг. – И разглашать его тайны я не имею права. Вы лучше скажите, в каких вы были с Иремашвили отношениях?»
Словно услышала нечто необычайно смешное, Муза Мордехаевна беззвучно засмеялась, обнажив довольно длинные и отнюдь не «голливудские» зубы.
«Ну, послушайте! Какие отношения? – и она, повернувшись к Хвостову, театрально закатила глаза, давая понять приунывшему было Модесту Полуэктовичу, что следователь смешной дурак, а на Хвостова она больше не сердится из-за его очередного опоздания на работу… – Обычные отношения поставщика и покупателя, деньги – товар – деньги – товар…»
«Товар да. Только денег вы что-то не торопились ему платить, как я смотрю по данным бухгалтерии», – парировал Рыскинг.
«Ну, знаете, – снова перевела на следователя прозрачный взгляд Застенкер, – это наши внутренние дела, и они не имеют никакого отношения к печальному событию… Мы с Тимуром всегда договаривались…» – И, посмотрев на следователя долгим пристальным взглядом, не сулившим тому ничего хорошего, произнесла негромко: «Знаете, вы делаете свою работу, а мы свою. Поэтому я была бы вам очень признательна, если бы вы разрешили и мне и моим сотрудникам приступить к нашей основной деятельности, иначе мы не сможем развести продукцию по магазинам, и к нам применят штрафные санкции»
