***
Лохматый клок пыли, неторопливо кружась, опустился в стоящий на стойке кофе.
– Кристина, ты что, слепая?! Нельзя ли поаккуратнее?
София брезгливо отодвинула чашку и снова повернулась к экрану телевизора.
– Простите, мэм.
Кристина спустилась со стремянки, отложила тряпку и, взяв кофе, выплеснула в раковину.
– Я налью вам новый.
– Да уж пожалуйста, – проворчала София.
Девушка прошла к другому концу стойки, где стояла кофемашина, и достала чистую посуду.
Стукнула входная дверь, в бар вошел Тайлер. Он кивнул присутствующим и присел за стол рядом с Бобом, читающим свежий выпуск новостей.
– Доброе утро.
Старик опустил газету, и вынул изо рта погасшую трубку.
– Рад тебя видеть. Как охота? – спросил он, кивая на винтовку, прислоненную к ножке стола.
– Семь лет назад здесь было гораздо больше дичи.
Кристина поставила чашку перед Софией, которая все так же внимательно смотрела на экран.
Боб перевел взгляд на руки Тайлера.
– А это что такое?
Хупер усмехнулся.
– Вытаскивал большую рыбу. Какая-то девчонка в дождь полезла на скалу.
– Уж не наша ли это Дина? – округлил глаза старик.
– Кажется, да, если я верно расслышал имя. Так она здешняя?
Боб, улыбаясь, потер руки.
– Дочь Эвансов с холма. Помнишь их? Чудесная молодая леди! И врач отличный! Если, не дай Бог, понадобится помощь, обращайся только к ней. Мисс Эванс даст фору любому профессору, даром, что молодая!
Тайлер недоверчиво фыркнул. Старик нахмурился.
– Что ж, надеюсь, что помощь мне не понадобится, – миролюбиво заключил Хупер.
К столику подошла Кристина.
– Налей-ка мне еще чаю, прелестница, – попросил Боб, и снова развернул газету.
Та кивнула и повернулась к его соседу.
– Вам принести что-нибудь?
– Заверни мне с собой сэндвич.
– Сию минуту, – улыбнулась девушка.
Тайлер кивнул на молчаливую фигуру в дальнем конце стойки.
– Леди Эс* сегодня встала не с той ноги?
Кристина закатила глаза и нагнувшись к ним, тихо проговорила: – Когда она в дурном настроении, начинает вести себя как ребенок. Заставила меня в разгар завтрака стирать пыль с абажуров! Полли с ног сбилась сама готовить и носить заказы…
– Я все слышу! – капризно протянула старуха.
Боб прыснул.
София закурила и продолжила, – Признаю, небо в окне мне с утра показалось недостаточно синим, а пол чересчур холодным. И я имею на это полное право. Не всегда же мне быть белой и пушистой!
– А ты разве умеешь?! – отозвался старик из своего бумажного домика.
Кристина принесла дымящийся белый заварник и положила сверток с бутербродом на стол.
Хозяйка бара отвернулась от телевизора и отпила глоток кофе, – Кому, как не тебе, знать-то?
– Ты о чем? – поинтересовался Боб.
София поправила очки и хитро прищурилась.
– Август пятьдесят девятого!
Старик подпрыгнул на стуле и поперхнулся чаем. Глядя, как откашливается Боб, она удовлетворенно кивнула, и затянулась сигаретой.
– Помнишь, значит. А я уж подумала, тебя настиг старческий маразм…
Софи повернулась к Кристине, и доверительно проговорила: – Он один остался, все остальные, кто помнил меня молодой, уже на том свете.
Старуха прикрыла дряблые веки, и, придвинув к себе мисочку с орешками, стоящую на стойке, стала задумчиво перебирать содержимое.
– Он был чудо как хорош!
Боб, наконец, отдышался, и перебил: – Не слушайте! Это было всего однажды! – он воздел палец вверх и срывающимся голосом добавил: – Задолго до встречи с моей покойной женой!
Хупер едва сдержал улыбку. София продолжала:
