Это всё из-за тебя - страница 32

– Что? Куда ты?

– Я переезжаю в твой номер, Престон. Надеюсь его ты не успел загадить?

– Хантер, подожди! Там ведь мама! Она увидит тебя и всё поймет!

– Рейчел и так уже поняла, что ты накосячил и скрываешься от нее. Скоро сюда доставят твой суп и кофе. Приходи в себя и заканчивай уже это паршивое шоу.

– Нет, нет! Ты не понимаешь, Хантер! – выползает он в комнату, протирая вспотевшее лицо белым полотенцем. Надеюсь, горничная сожжет эту тряпку, а не отправит в стирку. – Если мама узнает, что я напился и с трудом на ногах держусь, она очень расстроится! Я не могу… не могу её разочаровать.

– Об этом стоило думать прежде, чем заливаться алкоголем, Престон. Думаю, тебе пора жениться.

– Не шути так. Сейчас вообще не в тему.

– Почему же? – начинаю терять терпение. – Я просто не понимаю, что ты с собой делаешь, Престон? Сколько ещё будут продолжаться эти бесконечные вечеринки, на которых ты напиваешься до беспамятства?

– Как будто я один такой, – бормочет, не в силах даже провернуть крышку на бутылке. – Себя вспомни.

– Вот именно, Престон! Вспомни! У меня нет привычки застревать на одном месте и протаптывать там дыру, потому что двинуться дальше не хватает смелости! Тебе давно пора повзрослеть, взяться за голову, а не тусить ночи напролет везде, где есть выпивка и громкая музыка, а на следующий день прятаться от матери, потому что стыдно!

В дверь стучат. Покрасневшие глаза Престона увеличиваются в размерах, как в замедленной съемке мчатся к двери и обратно ко мне.

– Хантер? – раздается решительный голос Рейчел. – Хантер, ты здесь?

– Не открывай! – шепчет загнанный в угол Престон. – Умоляю, не открывай! Мне конец! Мама очень расстроится!

По правде говоря, мне настолько противно смотреть на него – перепуганного, испачканного собственной блевотиной, что становится даже совестно. Много лет назад, будучи студентами престижного университета, мы отлично проводили время вне учебы. Нам было весело, нас уважали, обожали, мы срывали аплодисменты. В свое время это было уместно и правильно. Но не сейчас. Не в тридцать три года, черт возьми.

– Хантер, я знаю, что ты там! – продолжает стучать встревоженная Рейчел. – И Престон тоже! Я слышу вас! Немедленно откройте мне дверь, иначе я выломаю её!

Моему терпению приходит конец. Я уже слишком много раз прикрывал горящий зад этого болвана из любви к Рейчел. Из уважения к ней и благодарности за всё, что она сделала для меня. Я уже вижу, как исказится её лицо от одного взгляда на это дрожащее и страдающее тело. Но, возможно, именно материнское слово и забота способны привести Престона в чувства.

Хватаю с пола ключ от номера Престона, который он выронил, пока полз к софе, и в два шага оказываюсь у двери. Он умоляет меня остаться, подождать, пытается доползти до меня на коленях, но ударяется о стену из-за головокружения. Открываю дверь в момент, когда кулак Рейчел застывает в воздухе. Стоит ей увидеть разворачивающуюся картину за моей спиной, гнев на её лице в миг оборачивается глубоким разочарованием. В безнадежных попытках подняться на ноги, Престон издает какие-то звуки, в которых едва-едва можно расслышать что-то похожее на слова. Страх перед матерью так повлиял на его способность говорить внятно или он пьянеет от воздуха?

– Престон остановится здесь. Его номер заберу я.

Рейчел молча кивает и отходит в сторону, чтобы выпустить меня. Мне её жаль. Сколько себя помню, она всегда была слишком наивной с теми, кто был ей близок. Рейчел верила каждому слову бывшего безмозглого мужа и любимого разбойника-сына. Моя тетя умудрялась развивать свой маленький бизнес, который со временем превратился в огромное предприятие с пятью тысячами рабочих мест, и при этом у нее хватало времени печь пироги, устраивать теплые семейные праздники и самостоятельно следить за чистотой в доме. Она увозила Престона в школу, готовила ему вкуснейшие ланч-боксы и приходила болеть за него на каждый футбольный матч. И никому, и никогда любовь и внимание Рейчел не казались назойливыми. На самом деле, парни из команды завидовали Престону. И я не был исключением.