Наши боги и богини считают войны довольно полезным делом. Иногда кто-то из них выбирает одну человеческую сторону, кто-то – другую, и так они выясняют отношения. Делят смертных друзей и врагов. Хорошеньких жриц или жрецов. Яблоки и вино. Земли, которым покровительствуют. Всякие сокровища, которые хранят на Горе. Какая человеческая сторона выиграет, такой бог и победит. Для них это вроде как сыграть в настольную игру за чашей вина.
Но чаще все же бывают войны, на которые богам плевать: недовольно смолкнув, они лишь наблюдают и, вероятно, изумляются смертной глупости. Наша оказалась такой.
Когда Гирия напала на Физалию, я была слишком мала, чтобы понять, что именно нам там нужно. Да даже отец не до конца понимал – войну задумала мама. Говорила, будто Физалия много о себе возомнила. Будто ее волшебники – а там больше волшебников, чем у нас, – начинают вмешиваться в дела других стран. Будто они проникают в умы королей, императоров и консулов, и именно поэтому Физалию резко полюбили: все охотнее ездят к ним, чем к нам, покупают у них, чем у нас, хотят дружить с их правителем. Даже желтая императрица Ийтакоса и голубая императрица Хиды – наши самые верные, давние друзья – стали бывать там слишком часто.
Сейчас я догадываюсь: это была ложь. Волшебники не могут настолько нарушать правила, и способности воздействовать на других у большинства нет. Дело в ином: Физалия в прошлом – наша провинция. Так было веками, провинций у нас много, но однажды именно Физалия снискала особую благосклонность одного из наших королей – моего прадеда Иникихара – и стала независимой. Ей даже не понадобилось отвоевывать свободу. А потом она начала расцветать.
Мы тоже не бедствовали, другие страны дружили и с нами. Нам не было равных в сыре, вине, выделанной коже, дешевых тканях и строительном мраморе. Но все равно мама злилась. Особенно когда узнала, что физальский король Гринорис вот-вот выдаст дочь за сына консула Игапты – самой большой, процветающей страны на континенте Святой Горы. Страны с огромной армией и особым покровительством самого Зируса. Страны, мнившей о себе, по мнению мамы, еще больше.
Повод нашелся вскоре – случилась бойня на острове Пери. Ту территорию, полную вулканов и самоцветных залежей, мы делили со дня, как Физалия освободилась. Половину населения там составляли гирийцы, а половину – физальцы. Жили они дружно, работу делили на всех – добывали обсидиан, проясняющий разум, гематит, останавливающий кровь, и священный лазурит, облегчающий агонию. Говорили на обоих диалектах нашего общего континентального языка. Над замком Дуумвирата – союза двух правящих островом патрициев-наместников, гирийского и физальского, – развевались сразу два флага.
Маме было мало этого, залежами она хотела владеть безраздельно. На Пери тайно отправились ее младшие братья – чтобы убедить островитян перейти под нашу юрисдикцию, соблазнить их привилегиями вроде низких налогов. Но оказалось, не они одни вели подобные разговоры, Гринорис лелеял те же планы. Он был убедительнее, щедрее, обаятельнее, и большая часть народа уже выбрала физальский путь, путь дружбы с охочими до лазурита игаптянами. За попытку убить Дуумвират и захватить власть моих дядь растерзала разъяренная толпа, ну а вскоре, несмотря на официальные извинения короля за эту расправу, мама ввела войска – сначала на остров, потом в физальскую столицу, во имя
