– Значит, ты меня все-таки хочешь, – услышал я знакомый голос и моментально отдернул ладони.
– Не-нет… Я не хочу тебя.
– Не сопротивляйся, Никита, все будет заебись. Я хочу этого даже больше, чем ты…
Я отступал назад до тех пор, пока не уперся затылком в стенку туалетной кабинки.
– Я ничего не хочу, сказал же! – воскликнул я. – Это ты выключила свет?.. Выпусти меня, дай пройти.
Она прикоснулась своими губами к моим губам. Ее язык извивался у меня в ротовой полости, как облезлый слизняк.
В кармане я нащупал свернутую бумажку.
Пока Маша водила у меня во рту своим мерзким языком и водила рукой по промежности, я достал сверток. Распрямив его, я полоснул девку острым концом по лицу.
– Ах!
Включился свет. Маша держится за щеку, с которой на плитку болотного цвета упало несколько капель крови. Ее рубашка расстегнута. Я вижу ее груди за лифчиком и татуировку на солнечном сплетении. Виселица.
Вошел парень в очках и стремных усиках. Он посмотрел сначала на меня…
– Вообще-то это мужской туалет, – сказал он, обращаясь к Маше.
Положив ему ладони на плечи, она ударила его коленом по яйцам. Парень, согнувшись, оказался на обоссанном полу.
Прозвенел звонок. Конец урока.
– Это еще не конец, – сказала девка, пригрозив мне пальцем, и быстрым шагом покинула мужской туалет.
5
Из переулка, через прямоугольник между двумя высотками, я увидел одного из этих… Существо с человеческим телом, головой, очень похожей на голову африканского льва двигалось в мою сторону. Оно идет так неуклюже. То смотрит под ноги, то оглядывается по сторонам, приоткрыв пасть.
Я давно заметил: эльфы ходят по Земле как туристы. Но стоит лишь приглядеться повнимательнее, прислушаться к их речам – как сразу становится понятно: они знают больше, чем мы; ориентируются куда лучше, чем изображают. И очевидно что-то недоговаривают… Эти ребята прикидываются дурачками. Голову даю на отсечение!
– Здравствуй, человек, могу ли я тебе чем-то помочь? – сказал эльф, протягивая мне свою мохнатую лапу.
– Можешь, – сказал я, не обращая внимания на его лапу. – Уйди с глаз моих.
Пауза.
– Смысл твоих слов мне не до конца ясен, – сказал эльф, погладив некогда протянутой лапой по своей груди, как будто так изначально и задумывалось. – Но я вижу, что ты чем-то неудовлетворен. Вероятно, голодом и жаждой, учитывая твое положение… Позволь мне поделиться с тобой кое-чем.
Он протянул мне бутылку с голубой водой и лопнувшим семечком внутри, распустившимся зелеными корешками. На бутылке была надпись: «Отпусти и забудь. Что прошло, не вернуть».
– Держи, – настойчиво протягивал эльф бутылку. – Попей… ты же хочешь.
Мне хотелось бросить бутылку уроду в рожу. Послать его нахуй и прогнать пинками из моего переулка; с моей планеты. Но мой гнев своевременно затух под знакомыми звуками древней истины… Я услышал звон колоколов из церкви на том берегу.
И я выдохнул.
– Спасибо, – сказал я, забирая из руки эльфа бутылку и в благодарность пожимая мохнатую лапу. – Я с удовольствием выпью ее, но чуть попозже. Пока что не очень хочется. Жажда и голод не мучают.
Пауза.
– Хорошо, не буду тебя отвлекать… друг, – сказал эльф. – Обещай мне выпить содержимое этой бутылки. Не пожалеешь.
Я поклонился.
– Обещаю, – сказал я.
6
Твердыня изменился. Совсем недавно он был грозой банды бездомных «Абсолют», самой жестокой и ахуевшей группировки. Они варварски грабили средь бела дня группами по меньшей мере из десяти человек, порой забывая о первоначальной цели: поживиться едой и одеждой, в угоду похоти и удовлетворения кровавого голода.
