– Как ты сюда попала? – продолжал кипятиться он. – Что тебе нужно? Быстро убирайся отсюда!
Можно было подумать, что я попала на его засекреченную базу. Я осторожно поднялась на ноги, моля о том, чтобы каблуки были целы. Да, они не сломались. Но зато колени были сбиты в кровь, ладони болели, а на светло-желтом сарафане остались пятна от травы и земли. Я удивленно оглянулась. Вход сюда загораживали побеги плюща, которые и раздвинулись от моего падения. Похоже это и в самом деле очень уютный и скрытый от глаз уголок. Я вспомнила, как видела из своего окна полянку на месте пересечения двух квадратов. Выходит, я дошла до самого сердца «лабиринта»!
– Ты уберешься отсюда или как? – рявкнул Джеффри, возвращая меня в реальность.
Я лишь поморщилась.
– Послушай, я даже толком не поняла, как я сюда попала. Я не смогу сама найти выход к дому.
– Замечательно! Тогда ты останешься гнить среди кустов!
Он бесцеремонно взял меня за плечи и вытолкал прочь с полянки. Черт! Даже на каблуках я была чуть-чуть ниже его!
Я на секунду вообразила, что мне опять придется бродить среди этих ровных одинаковых кустов, и с ужасом повернулась к мальчишке.
– Джеффри, я правда не выберусь отсюда. Может, ты и не очень умен, но должен же понять, что мне будет очень сложно найти правильную дорогу в лабиринте, в который я попала первый раз в жизни!
Ну, уж это до него точно должно дойти. Хотя…
Джеффри соображал секунд тридцать, а затем, с сердитым вздохом, резко схватил меня за предплечье и поволок за собой. Я снова чуть не упала, запнувшись обо что-то.
– Помедленнее! – попросила я, цепляясь за него, чтобы не потерять равновесие.
– Не трогай меня! – выкрикнул он, скидывая мою руку, как дохлую крысу. – Если не хочешь идти со мной, то иди одна!
– Нет, подожди.
Я остановилась и осмотрела тропинку. Хоть она была и земляная, но мусора, камней и веточек на ней, насколько я помню, не было. Что ж, придется решиться на некоторую дикость…
Я начала снимать босоножки. Уж этот эгоист ни за что не прислушается к моим просьбам и вполне может оставить где-нибудь посреди пути. К тому же я боялась опять упасть – коленки до сих пор щипало, да и сарафан был в жалком состоянии. Неожиданно возникла небольшая проблема, и я, скрепя сердце, передала кузену свой дневник.
– Подержи, пожалуйста.
– Что это еще за фигня? – Он повертел «молескин» в руке и большим пальцем попытался его открыть.
– Не смей! – испуганно воскликнула я, толкнув его в бок.
– Я просто посмотрю! Это что, твой дневник?
– Нет! – поспешно ответила я, чувствуя, как полыхнули щеки. – Это… это мой альбом с эскизами. Я учусь рисовать, к твоему сведению.
Он фыркнул и закатил глаза.
– Наверное, что-то серое, как вся твоя жизнь, – с сарказмом заметил он.
Я ничего не ответила, стряхивая с себя босоножки. Джеффри с интересом наблюдал за этим процессом и рассмеялся, увидев, как я сразу стала намного ниже его.
– Теперь я понимаю, почему ты ходишь на этих копытцах, – ты карлик!
Я ненавидела шутки про свой рост больше всего на свете, но не показала, что меня это как-то задело. Я лишь вырвала у него свой драгоценный блокнот и, гордо задрав носик, как будто так можно было стать чуть повыше, направилась вперед.
– Я не собираюсь кончать свои дни среди кустов, – проворчала я и оглянулась.
К моему немалому удивлению, Джеффри тоже снял свои кроссовки, довольно потоптался на одном месте, привыкая к новому ощущению, и упругой походкой прошел мимо меня.
