Этот жестокий замысел - страница 31

. Часть лба закрыта треугольным куском темного стекла, который сидит на нем как влитой. Он тянется вдоль линии роста волос до скулы и, образуя дугу, закрывает левый глаз. Это маска кодировщика – компьютер, подключенный непосредственно к сети электродов на его черепе. Они соединяются через отверстия, просверленные во лбу. Несколько лей-линий спускаются от краев маски по щеке и по боковой стороне шеи, а затем исчезают под воротником.

– Я решил, что Дакс сможет привести Катарину, – говорит парень. – И, похоже, оказался прав.

Он рассматривает нас, на лице застыла полуулыбка, и от нее во мне зарождается слабое, трепыхающееся пламя страха. Бринк меня совершенно не пугает, потому что сразу видно, что он делец. Да и солдаты под броней и касками обычные люди. Но этот парень другой.

Он кодировщик и явно умен – это видно по пронзительному взгляду и черному стеклу на лбу. Единственная причина, по которой люди надевают такую маску, – возможность кодировать немного быстрее, чем это доступно через панель. Маска не использует кабели в теле или память панели, поэтому реагирует на каждую команду на долю секунды быстрее. Не стоит недооценивать того, кто готов просверлить десятки отверстий в черепе.

– О, Мато, – говорит Бринк. – Как тебе лаборатория?

– Грязновата, – отвечает он, отряхивая воротник куртки.

Он проходит мимо Коула и Леобена, бросая на них мимолетный взгляд, останавливается рядом с Даксом и внимательно рассматривает синяки на его лице, а затем поворачивается ко мне.

– Катарина Агатта, – говорит он.

Его взгляд спокойный и серьезный. Мне виден только один его глаз, но тот, что скрыт под маской, все же едва различим, в свете прожекторов «Комокса» угадываются нижние ресницы.

– Я Сомата Уотсон, но чаще меня зовут Мато. Приятно наконец-то познакомиться с тобой лично.

– Мы знакомы? – спрашиваю я, стараясь следить за тем, чтобы голос звучал ровно.

Я уверена, что Цзюнь Бэй знала этого парня, но он точно не мог знать меня.

Его маска становится чуть прозрачнее, а лей-линии подчеркивают тонкие, острые черты лица. Его красота холодная, и сразу видно, что он умен, но чувствуется и оттенок высокомерия.

– Именно я блокировал твои попытки взлома серверов с хакерами «Небес», – объясняет он. – Это были неплохие – правда, примитивные – атаки. Когда-нибудь ты можешь стать хорошим кодировщиком. Твой многоуровневый червь заставил меня слегка попотеть прошлым летом.

Я не стала ему отвечать. Он действительно обсуждает мои атаки, пока мутировавший штамм чумы расползается по миру?

Бринк откашливается:

– Мато, миссия.

На лице Мато мелькает разочарование, а затем маска снова темнеет.

– Да, миссия. Насколько я понял, Катарина, Лаклан установил тебе нейронный имплант. Вот почему мы здесь. Я думаю, это может нам помочь.

Мы переглядываемся с Даксом. Это он обнаружил имплант во время расшифровки вакцины. Оказалось, что тот вырабатывал вещество, которое подавляло мои воспоминания, а еще из-за него к вакцине Лаклана добавился код. За последнюю неделю я несколько раз пыталась проверить его, но все запущенные мной тесты показывали, что он пуст.

– Кажется, все данные с него стерты.

– Она права. – Дакс отталкивается от бока «Комокса», на который опирался во время моего разговора с Мато. Похоже, он уже с трудом стоит. – Судя по показателям после расшифровки, на нем не осталось никаких данных. Лаклан замел все следы.