Под потолком горела тусклая 40-ваттная лампочка. Короткостриженная девица потыкала в чёрного от смолы Санту мыском армейского ботинка.
– Вы только гляньте, чувак по телефону не соврал! Урод и впрямь разъезжает на оленях!
Дёрганый парень подскочил к Санте и ухватил его за бороду:
– Что, мать твою, любишь издеваться над животными, а? Говори, мать твою, говори, любишь? Нравится стегать их кнутом, да? Нравится их мучить?
Худосочная подруга дёрнула его за рукав:
– У него же рот заткнут, Рик, он не может говорить. Давайте поскорее с этим покончим, а то как бы нас не прищучили…
Санте отчаянно захотелось прибегнуть к какому-нибудь спасительному волшебству, однако с кляпом во рту волшебство почему-то не работало.
– Никто нас не прищучит, Лина, а если попробует, то я, мать твою, точно кого-нибудь завалю – любого зажравшегося ублюдка, любителя поиздеваться над животными!
Санта начал догадываться, кто перед ним, и короткостриженная девица подтвердила его догадку:
– Слышь, козёл, мы – добровольные активисты, защитники животных. Меня зовут Пэм, вот это Лина, рядом с ней Рик, а там Билли. Признайся, упряжка с оленями – твоя? Кивни, если да.
Девять оленей были гордостью Санты и гордостью всей Лапландии. Ради одной-единственной праздничной поездки эльфы холили и лелеяли животных весь год. Так что Санта, не ожидая подвоха, утвердительно кивнул.
– То есть ты на самом деле запряг оленей в сани и заставил тащить их по всему свету? – уточнила Пэм. – Оленей? Живых, настоящих оленей?
Санта вновь кивнул и постарался горделиво выпрямиться на стуле.
– Божечки, он даже не скрывает! – в ужасе охнула Лина. – Негодяй… Чудовище… Изверг…
Рик порывисто бросился к ней и обнял плачущую девушку.
– Эй, ну ты чего, малыш? Скоро всё закончится и благородные животные вернутся на свободу. Мы сделаем это, малыш, сделаем вместе…
Лина доверчиво прижалась к нему, не переставая плакать. Пэм смерила похожего на чучело Санту тяжёлым взглядом.
– Слышь, хрен старый, ты когда оленей в сани запрягал, ты ведь знал, что это дикие и свободолюбивые обитатели лапландской тундры? Киваешь, знал… Так какого же, мать твою, чёрта ты запряг их в сани? Как ты, мать твою, посмел? Кто тебе позволил? Как тебе вообще такое в голову пришло? – Пэм постучала ему по макушке. – В твою ссохшуюся седую старческую башку… Кто тебе дал право распоряжаться вольными созданиями? Олени – часть естественной природной среды. Они не твоя собственность, грёбаный ты урод! Свобода, воля и природные северные просторы по определению не подразумевают никаких саней, упряжек, хомутов, уздечек, вожжей и бубенчиков. Животные – не твои рабы и не твои игрушки. Они – сама природа, как вода, воздух и гравитация. Они не МОГУТ и не ДОЛЖНЫ кому-то принадлежать! И я очень-очень надеюсь, козёл, что после нашей сегодняшней встречи ты хорошенько усвоишь урок.
Пэм щёлкнула пальцами. Рик отпустил Лину, подошёл к Санте и рывком задрал ему до подбородка липкую от смолы фуфайку.
– Фу! – поморщился он. – Тебя как-будто говном вымазали, грёбаный старый извращенец!
Пэм стащила до колен панталоны Санты, обнажив бледноватое жирненькое брюшко, дряблые морщинистые бёдра и крошечные гениталии.
Девица извлекла из кармана электрошокер.
– Давай, Пэм, давай, покажи этому уроду! – приплясывал от нетерпения Рик.
Лина снова всхлипнула.
– Только пожалуйста, Пэм, не сильно. Всё-таки он пожилой человек…
