― О, хочу. Мааа, давай останемся! Ну позязя, ― поджимают по-детски губы.
Тьфу, блин. Бородатый дитёнок с лапищей сорок восьмого размера ― это слишком пошло.
― В тебя ещё что-то влезет? Куда только проваливается! ― не желудок, а чёрная дыра. А ведь не такой уж и крупный. Больше на мышцах. ― А ты свою невесту отлюби хорошенько сегодня, окей? ― шикаю Климову младшему, злобно вжимая кнопку. ― А то она от недотраха ещё сильнее деградировать начинает.
― Куда уж сильнее, ― усмехается в ответ Стас, на что получает многозначительное кряхтение папани.
― Вот это я понимаю ― высокие отношения. Вы ― идеальная пара. Счастья вам и любви, ― дверцы распахиваются и я влетаю в кабину, продолжая тащить за собой на буксире Игорька, грустно вздыхающего от расставания с десертом.
Страдалец.
― Любовь ― она разная бывает. Это как плавание, знаешь? ― бросают мне вслед, прежде чем лифт уезжает на первый. ― Можно плыть шикарным брассом, а можно по-собачьи.
Охренеть, блин, философ выискался.
***
Генеральная уборка.
Действо, которое я ненавижу, но которое приходится устраивать хотя бы раз в три-четыре недели.
Самая фишка в том, как меня в процессе начинает люто колбасить, хотя в любое другое время мне глубоко класть на бардак, пыль, разбросанную одежду, заляпанный отпечатками холодильник и разбросанную в прихожей обувь. НО...
В секунду когда начинается уборка, я превращаюсь в конченную стерву, которая постоянно орёт.
Вот месяц спокойно проходила мимо свалки на стуле, и хоть бы что. Даже сверху накладывала. В день уборки же я ношусь за Игорем с тряпкой и воплями: "Ты что, свинья, убрать раньше не мог? Почему это должна делать я?!".
И так во всём. А Игорёк при этом и не думает оправдываться. Лишь тупо ржёт и тайком снимает на камеру. За что огребает вдвойне.
К чему я это?
К тому, что сегодняшнее воскресенье не избежало участи стать красным днём календаря. А я, отдраивая всё, задолбалась так, что коленки гудят.
Нормальная швабра? Зачем? Это же так тривиально. Да здравствует древняя деревянная палка, которой надо без конца кланяться, чтоб поправить сползающую бывшую майку!
― Сгинь с глаз и не ходи по помытому, ― рычу на Игоря, пытающегося пробраться из пункта "А" в пункт "Б".
― Ты такая красивая. Не отвлекайся.
Очень красивая. Вся провонявшая потом и моющими средствами, красная как рак, согнутая в позе рака и с вороньим гнездом на голове, образовавшимся после постоянной тряски: туда-сюда, нагнись-выпрямись.
― Ха-ха. Я ща в ванну пойду, смыть с себя вонь.
― Одно другому не мешает. А я в туалет, ― красноречиво машут мне своими любимыми комиксами, давая понять, что это надолго.
― Да догадалась уж.
― Не, ну ты поделилась планами на будущее. И я тоже думаю: дай-ка поделюсь.
Вот язва! Швыряю в него тапок, но тот встречается лишь с поспешно захлопнувшейся дверью, ходящей ходуном от хохота.
Не, с Игорьком весело.
Он умеет и повеселить, и помолчать, и выслушать. Не говоря о том, что появился в самый нужный момент, когда женское отчаяние достигло пика.
Даша всё же была частично права, чем, собственно, и выбесила: злость, зависть, ненависть, обида, усталость, выгорание, депрессия ― все стадии проходились, все стадии с трудом перешагивались.
Не знаю и не представляю, куда бы меня занесло, если бы не появился Игорь. При том, что познакомились мы до смешного абсурдно.
Я тогда только-только перевелась в другой универ, причём всё так же на платной основе, просто с ценником пониже. Из нового "дома" сбежала, не выдержав и пары месяцев. "Друзья" на деле оказались гнидами. Денег нет, ночевать тоже негде. Романтика.
