«Изъять себя из времени
Словно ногу из пыльного тесного стремени
И шагать себе прочь в никуда отовсюду
Не заботясь о том, чтобы залезть вперёд батьки
в пунцовое пекло
Не боясь опоздать на важнейшее хер знает что
Лишь одно сознавая —
поезд вышел из пункта А в пункт Б».
Егор Летов
Вот что значило для современного цивилизованного сорокадевятилетнего мальчика пожить в деревне анахоретом! Впрочем, автор несколько лукавит, ибо четыре божественных вечера и ночи, проведенных с Аней, в значительной степени скрашивали его одиночество. Конечно, не ведал еще Дядя Фёдор, что его успехи в саморазвитии обусловлены так называемым эффектом везения новичка, с коим встречается всякий, кто начал менять свою жизнь. Впрочем, воодушевление, азарт и поистине молодецкая удаль, преисполнявшие нашего героя, окажутся в ближайшее время весьма кстати, в чём читатель не преминет убедиться в скором времени. Дальнейшее же зависит от стечения множества обстоятельств. Мы же не станем торопить время, и, покамест, намерены держаться линейной последовательности событий.
Помимо волшебных часов невыразимой никакими словами близости, упоением негой, очарованием, отчаянной влюблённостью, ребячливостью и бесхитростными разговорами, возвращающими в невинное состояние детства, и, в то же время, сводившими с ума порывами страсти, всякий раз новыми ласками и телесными утехами – помимо всех этих сказочных, сладостных и простодушных чародейств, Анна учила Фёдора, пожалуй, самой сложной и, в то же время, самой могущественной магии – магии Эроса.
Фёдору Михалычу особливо памятна задушевная беседа, случившаяся в первый приезд Ани. Утомлённый, сполна насытившийся ласками своей прелестной учительницы, он заварил крепкий чай, предвкушая бессонную ночь. В придачу к пережитому, услышанному и уже прочитанному, его по сию пору терзала дума о том, как же, всё-таки, соотносятся личность Жоржа с таинственной фигурой Агасфера. Ответ Альгиса, хотя и казался достойным и обстоятельным, но никак не мог устроить и успокоить нашего героя. И вот, в ходе чаепития, он решается рассказать Анне о своих колебаниях как на духу. Ответ выдался весьма неожиданный:
– Жорж как раз и велел мне посвятить тебя в некоторые вехи истории Вечного Странника, пришедшиеся на Средние Века и начало Эпохи Возрождения.
– Вот как? Зачем ему нужно, чтобы я был ознакомлен с историей Агасфера, причём именно с той версией, на которой он сам настаивает? И откуда у него уверенность в том, что эта его версия основывается на реальных событиях? Либо я должен воспринять всё это как легенду, либо поверить, что сам Жорж и является тем самым Агасфером, но я решительно не могу поверить в фантастическое утверждение, будто человек может жить так долго.
– Ты и не подозреваешь, насколько сложную и многогранную тему ты затронул своим вопросом.
– Изволь! Я готов слушать тебя сколь угодно. И не только по причине самого живого интереса к предмету – звук твоей речи рождает во мне, впрочем, как и весь твой облик, удивительное чувство – будто я внимаю сну о чём-то большем, чем всё, что я когда-либо переживал и знал – явление той самой девушки из самого сокровенного сновидения, которое, вдруг, сбылось, свершилось…
– Вот, – мягко улыбнулось его прекрасное видение, – тема сновидений несомненно важна для того, что я тебе поведаю. Я не стану тебя уверять в возможности неограниченно длительной жизни – если тебе недостаточно того, что Жорж тебе уже говорил про это, ты при первой же возможности можешь еще раз его спросить. Я же дам тебе несколько намёков на тему истинности или ложности истории Агасфера в версии Магистра.
