– Почему? Вам не понравилось?
– Понравилось, но у меня муж тоже рисует, и он ругается, когда я приношу домой работы других художников, – сочинила я на ходу. Не могла же я сказать, что мой муж старый ревнивый мудак. – Это касается только портретов, пейзажей это не касается.
Прошел, наверное, месяц. Я забыла об Иване. Но он напомнил о себе и позвонил:
– Светочка, а у меня для вас сюрприз. Завтра открывается выставка нашего творческого объединения, и я хотел бы вас с мужем пригласить на ее открытие.
– Что за выставка?
– «Наш современник». Там будет и ваш портрет. Я переписал его маслом. Приходите обязательно. Будет фуршет. Обязательно приходите с мужем.
– Нет, нет, он не пойдет. Ему надо к докладу готовиться. Что вы, что вы…
Тревога поселилась в моей душе. Свила гнездо, как кукушка. Хорошо, что Виктор Сергеевич не пошел на выставку.
Когда я (в новом платье) вошла в зал, то сразу увидела «Заместителя главврача стоматологической поликлиники №110 Светлану». Так называлась картина. Метр на полтора. Я – а это несомненно была я – бежала по ромашковому полю в белом прозрачном халате, каких не бывает в природе, и было видно, что на мне нет нижнего белья. Зато на груди у меня был крест, хотя я не ношу крестов, они мне не идут.
Не знаю, бывали ли вы в подобной ситуации? На что похожи ощущения? Ватные ноги, хоть стой, хоть падай… Это не то. Как-то Виктор Сергеевич выписал себе из интернет-магазина фалло-имитатор. Я его получила на почте, кто же еще? Не он же пойдет на почту. В подъезде, не выдержала, решила посмотреть на покупку, и в этот момент соседка открыла дверь и, улыбнувшись беззубым ртом, спросила:
– Ну, как, помогает?
– По-разному, – ответила тогда я.
Иван стоял рядом с картиной, с бокалом шампанского в руках и что-то рассказывал какой-то бабе. После каждого слова Ивана, баба кивала головой и улыбалась.
Художник увидел меня и помахал рукой, приглашая присоединиться к беседе.
Я убежала.
Блииин! Какой идиот! А если бы я пошла с Виктором Сергеевичем?
Понятно, что никто из врачей нашей поликлиники на выставки «Донского луча» не ходит. И я как-то успокоилась. Прошла неделя.
Я сидела, составляла методички, и вдруг мне звонит главврачиха.
– Света, зайди.
Я зашла.
– Света, я вчера включила телевизор. А там наши пуси райот отжигают. Тебе не стыдно?
– Какие пуси райот? – поначалу я не поняла о чем речь. То есть одна часть моего мозга поняла все сразу, а другая еще на что-то надеялась.
– Заместитель главврача поликлиники №110. Эх, ты. Виктор Сергеевич знает?
– Не знаю.
– Все, свободна. На всякий случай, напиши объяснительную.
– Что писать?
– Что хочешь, тут я не советчик.
Когда я пришла домой, Виктор Сергеевич уже все знал. Он молча ударил меня по лицу и ушел к себе в комнату. Потом все-таки вышел, у него было заплаканное лицо, изо рта пахло коньяком.
– Света, ты хоть понимаешь, что ты наделала?
– А что я наделала?
– Ничего. Ты подумала, что я скажу детям?
– Каким детям?
– Своим. Мирославе и Виктору Викторовичу.
У Виктора Сергеевича были взрослые дети – мальчик и девочка. Чуть младше меня. И еще у него была жива первая жена.
– Боже мой, весь город о нас только и говорит, – покачал головой Витктор Сергеевич.
Вечером того же вечера мне позвонил Иван Икс.
– Светочка, вы не представляете, какая реакция после вчерашней передачи. Все-таки телевидение – сила. В газетах была пара публикаций, но никто ничего не заметил. Все восхищаются вашим портретом. Я говорю, что моей заслуги в этом нет, картину сделала модель. Художники просят дать ваш телефон. Все вас хотят рисовать. У вас хорошее русское лицо. Можно я дам ваш телефончик?
